Примерно через неделю после описываемых событий белый шестиметровый «линкольн» плавно свернул с ближайшей к нью-йоркскому Сентрал-парку улицы и остановился возле площадки, на которой, выстроившись в ряд, стояли приготовленные для сдачи в прокат велосипеды. Пожилой негр, хозяин пункта проката, оторвал полусонный взгляд от свежего утреннего выпуска «Вашингтон пост» и удивленно посмотрел на роскошный автомобиль.
Из открывшейся двери «линкольна» сначала появились коричневые лакированные ботинки, а потом вылез, разгибаясь, широкоплечий мужчина лет пятидесяти, коротко стриженный, с широкими скулами, почти безошибочно выдающими в нем славянина. За последние годы в Нью-Йорке появилось столько русских, что хозяин прокатного пункта научился узнавать их практически с первого взгляда.
Они отличались от белых американцев англо-саксонского происхождения так же явно, как негры, вот уже десять с лишним поколений живущие в Новом Свете, отличаются от своих сородичей из Сенегала или Заира.
Мужчина был одет в дорогой элегантный костюм классического покроя, который явно не годился для утренних поездок на велосипеде. Старик негр печально вздохнул и снова уткнулся в «Вашингтон пост». Сегодня у него был явно не лучший день.
— Как бизнес, мистер?..
Оторвавшись от газеты, старик поднял недоуменный взгляд на остановившегося рядом элегантного мужчину с тростью. Его серые глаза смотрели на удивление тепло и дружелюбно.
— Какой тут бизнес, сэр, сплошное расстройство! — Старик покачал головой и пожал плечами. — Когда солнце и тепло, еще не так плохо, а сейчас клиентов практически нет. Может, вы хотите прокатиться? А?
— Возможно, как-нибудь в другой раз, мистер! — рассмеялся русский, обнажив два ряда белоснежных керамических зубов. — Кстати, а сколько стоит прокат велосипеда?
— Пять долларов. А что?
— Ничего, — спокойно ответил мужчина, доставая из внутреннего кармана бумажник и вытаскивая оттуда зеленую бумажку. — Просто будем считать, что сегодня я сделал свой первый взнос, о'кей? — Он протянул деньги негру, еще раз улыбнулся и направился в глубину Сентрал-парка.
Старик проводил его удивленным и растерянным взглядом, после чего опустил глаза на банкноту достоинством в двадцать долларов.
Человек из лимузина прошел по аллее несколько десятков метров и опустился на свободную скамейку, сложив руки поверх золотой ручки трости.