— Завтра начнешь носить воду, — сказала Валентине мать.
Валентина не возражала. Для нее это была возможность выбраться из квартиры. Одного дня, проведенного с капризным братцем, оказалось достаточно, чтобы убедить ее: самая тяжелая и неблагодарная работа стократ лучше, чем нянчиться с этим крикуном.
Носить воду Валентина начала с самого утра. Она думала, что будет ходить по этажам с коромыслом на плечах, как это нарисовано в школьном учебнике, но вместо коромысла с ведрами ей выдали костюм-пузырь, который наполнялся водой из пожарного шланга. Костюм довольно удачно распределял вес по всему телу, благодаря чему Валентина могла переносить столько воды, сколько весила сама. На лестницах и в подъездах она встречала других детей, одетых в такие же, как у нее, раздутые костюмы-водоносы. Хлюпая и булькая при каждом шаге, они поднимались в квартиры одиноких пожилых людей, где стоял какой-то странный запах, тревоживший Валентину. Впрочем, старики и старухи, которым она приносила воду, встречали ее приветливыми улыбками, трепали по щеке или по плечу, а потом подставляли под сливной кран банки и кастрюли.
Несмотря на замечательные свойства костюмов, работа эта оказалась изматывающе тяжелой, так что уже к полудню Валентина выбилась из сил и перестала обмениваться с другими детьми хотя бы одним-двумя словами. Да и старики, которым она носила воду во второй половине дня, были гораздо менее любезны — ведь им пришлось просидеть весь день одним, страдая от одиночества, жажды и тревоги. Они уже не улыбались Валентине; напротив, разговаривали с ней довольно резко, и ни один не сказал ей даже «спасибо».
Когда поздно вечером Валентина зашла в ясли за Тровером, он раскапризничался и потребовал, чтобы она взяла его на ручки и отнесла домой. Эта просьба так рассердила Валентину, что она чуть не спихнула братца с лестницы. Но, поглядев на лицо Тровера, увидела у него под глазом свежий синяк. Щеки и руки малыша были грязными и липкими, и девочка поняла: у него сегодня тоже был нелегкий день.
Когда они наконец добрались до своей квартиры, мама и папа все еще не пришли, и Валентина сама взялась готовить ужин. Это, впрочем, оказалось нетрудно, поскольку на ужин у них была все та же каша на воде да еще немного кислой капусты и моченых яблок, которые хранились на холоде в вывешенном за окно пластиковом мешке. Родители все никак не возвращались, так что в конце концов Валентина уложила Тровера в кроватку и легла сама.
* * *
Однажды вечером — примерно через месяц после начала осады — мать Валентины вернулась домой в слезах.