— Что же, выходит, погибли все наши люди — и ни одного вашего? Не кажется ли вам…
— Почему ни одного? — перебил Ильмар. — Я троих потерял. И еще раненые есть. Видели, двое под входом стоят, это Рэм с Калебом. Калеб хромает — ему монах в Храме лодыжку прострелил. Сложное дело было, на Храм никто никогда наскакивать не решался. Если б не ваш человек в Ордене, который на плане обители посты разрисовал да пароли на ту ночь дал…
Он вдруг понял, что лицо Косты изменилось, — с самого начала разговора он улыбался, а сейчас напрягся и стал до предела серьезен.
— Где Зиновий Артюх? — спросил переговорщик. — Тоже погиб?
Они с Мирчем уставились на атамана так, будто решался вопрос жизни и смерти всего Ордена Чистоты.
— Нет, почему же. У меня он.
Ильмару показалось, что Коста едва сдержался, чтобы не вздохнуть облегченно. Переговорщик откинулся на лавке, расстегнул верхнюю пуговицу плаща и погладил кадык.
— Так приведи его, — буркнул Мирч.
Ильмар покачал головой.
— Нет? — спросил Коста. — Почему нет? Он тяжело ранен? В беспамятстве? Он…
— Спрятал я его, — отрезал Ильмар. — От вас спрятал. А до того в палатке рядом держал. Он жив, но… Знаете вы, что Зиновий отвар из дурман-травы давно пьет? У него мозги в кашу уже. И зачем вам этот убогий? Хотя догадываюсь.
Коста с Мирчем переглянулись, во взгляде переговорщика мелькнуло что-то, атаман не разобрал. Он, впрочем, и не пытался больше вникнуть в тонкости разговора, выражения лиц и жесты собеседников. Первые слова сказаны, теперь болтать до утра можно, но Ильмар Крест разговоры вести подолгу не привык, он-то не переговорщик. Теперь надо рубить наотмашь.
— Вы сказали, что спрятали его… — начал Коста, но Ильмар не дал закончить. Он подался вперед и заговорил:
— Артюх знает такое, чего никто больше в Московии не знает. А может, и вообще никто нигде. Что именно — не понял я. Мы его не пытали, он здоровьем слаб, под пытками запросто помереть может. Боли в груди его мучат, сильные боли, потому наркотик потребляет и… думаю, болен он смертельно. Я только поговорил с ним. Старик бормочет что-то про Нарочь, про железные двери, небеса, которые в гневе спалят землю, про какой-то Трон… Вроде и бред слабоумный, но раз вы к этому всерьез, то и я всерьез. Я так понимаю, он вас должен в какое-то место отвести. К Нарочи. Как он вам поможет с московским Храмом разобраться — не знаю. Но поможет, иначе бы все это не затевали. Однако Артюх теперь у меня. Хотите его получить? Ладно. У вас свой интерес, у меня свой.
— Какой? — спросил Коста.
— Москва. Вы желаете, чтоб киевский Храм один остался, чтоб не было двоевластия в Ордене. Так?