Роберт рассматривал постель с наваленными на нее предметами туалета через монокль, который купил совсем недавно.
— Боже правый, женщина! Сколько барахла ты с собой берешь?
Кейтлин сердито сощурилась:
— А тебе обязательно пользоваться этой смешной штукой в глазу?
— Это очень модно, — твердо заявил он, хотя вид у него был не вполне уверенный.
— Возможно — для близоруких циклопов.
Мэри захихикала, а Майкл с Робертом громко фыркнули. Потом Роберт сунул монокль в карман и заявил высокомерным тоном:
— Лишь потому, что ты ничего не смыслишь в моде.
— Она как раз смыслит! — возразила Мэри. — Ты же видел, какие она сшила платья!
Кейтлин разгладила лежащее на постели голубое утреннее платье.
— Если нужно будет посетить все запланированные герцогиней развлечения, мне не хватит платьев! Но придется обойтись этими. Я всегда могу поменять накидку и туфли, тут пришить, там приколоть какую-нибудь мелочь, так что у меня каждый раз будет новый наряд.
— Кейтлин даже перешила свой старый костюм для верховой езды! — Мэри восхищенно погладила коричневый бархат амазонки, которую уже успели положить в дорожный саквояж. — Ты поможешь мне сшить такую же, когда вернешься?
Майкл рассмеялся:
— Куда ты будешь ее надевать? Мы тут можем прокатиться разве что на старой жирной кобыле сквайра.
Мэри презрительно фыркнула:
— Важно, какой всадник, а не какая лошадь!
— Ты тратишь целые часы, чтобы сшить костюм, который и наденешь-то раз или два за месяц?
Майкл, казалось, был поражен.
— Пусть, если костюм мне идет.
— Тщеславие — грех. Папа говорил нам это миллион раз.
— Тщеславие не в том, чтобы красиво выглядеть; тщеславие — это когда ты думаешь, что ты настолько хорош, что уже не важно, во что одет!
Так между Мэри и Майклом завязался спор, ставший более ожесточенным, когда Роберт и Уильям начали их подзадоривать.
Кейтлин ни на что не обращала внимания. Она уложила в саквояж расшитую блестками шаль, которую купила три месяца назад в Лондоне. Неужели это было так давно? События того времени казались ей полузабытым кошмарным сном.
Она смутно помнила балы и наряды гостей или великолепные блюда и городские увеселения, зато отчетливо помнила каждую секунду, проведенную в рискованном флирте с Александром Маклейном. Врезалось в память, как она позволила ему дать ей урок верховой езды. Она настояла, чтобы приличия ради с ними поехал один из конюших, но Маклейн легко и быстро отделался от него, то и дело посылая принести якобы оброненную перчатку или поискать шарф, который унесло ветром, хотя в тот день никакого ветра не было.