— Извините, герр Шумахер! — произнес один из заместителей шеф-повара.
— Микки, одних извинений тут недостаточно! Знаете, чего я добиваюсь? Я хочу, чтобы нашему отелю присвоили четыре звезды! А потом, со временем, и все пять! Вот какую цель я перед собой ставлю. Но каким образом можно добиться признания? Мы добьемся признания, Микки, если будем уделять внимание каждой мелочи! Запомните, каждой!
Эрик Шумахер повернулся к Улли Рихтеру. Шеф-повар, весь в поту, являл собой зловещее зрелище: он склонился над отрубленной телячьей головой, лежащей на мраморной разделочной доске.
— Герр Шумахер, я не могу один уследить за всем! — проворчал Улли. — Мы будем готовы к субботе, но только с божьей помощью! Большая духовка опять барахлит, и еще кто-то постоянно таскает мои ножи!
Обвинение было нешуточным, и Шумахер, естественно, заволновался. Личный набор ножей шеф-повара считается неприкосновенным, священным, о чем на кухне известно всем. Шумахер развернулся к поварам; они тут же бросили работу и застыли по стойке «Смирно» — кто с занесенным топориком, кто с деревянной ложкой, с которой капал соус.
— В субботу днем к нам приедут важные гости и телевизионная съемочная бригада. Я проведу их по всему Спрингвуд-Холлу, покажу все. Заведу и на кухню. Запомните: никакого беспорядка, никакой суеты, как сейчас! У вас должно быть чисто, стерильно чисто, как в операционной. Никаких грязных сковородок и грязных тряпок! И чтобы всем улыбаться!
— Да, герр Шумахер, — ответили служащие послушным хором.
Улли Рихтер молча насупил свои кустистые брови.
— Тогда — за работу! — Шумахер снова повернулся к шеф-повару. — Улли, похоже, все твои подчиненные на месте. Кто же спустился вниз, в винный погреб? Там открыта дверь.
Улли задумался.
— Минут десять назад туда спустился какой-то молодой человек с инструментами, электрик. Новая проводка барахлит, а если в погребе не горит свет, то даже собственной руки не увидишь, так там темно.
Шумахер побледнел.
— Электрик там один?! — Он бросился к двери, рыча: — Один, в погребе с дорогими винами! Да там же старинные бутылки, им просто цены нет! Таких теперь не достать! И никто за ним не присматривает? Вот так всегда — за всем приходится следить самому!
Он скрылся за дверью.
— Ох, — прошептал Микки, получивший выволочку, — скорее бы прошла суббота!
Улли Рихтер притворился, будто не слышал. Он схватил большой секач для мяса, замахнулся и нанес удар. Послышался тошнотворный глухой стук. Раскроенная опытной рукой, телячья голова распалась на две половины, похожие на страницы открытой книги. Только вместо букв страницы заполнял розоватый мозг.