— Хоуп, — протянула она немного в нос, — у нас нет никаких идей!
Хоуп Маппл смерила Эллен Брайант откровенно неприязненным взглядом. Всем участникам общества было известно, что Хоуп и Эллен не ладят. Неприязнь была взаимной. Эллен часто поддевала Хоуп, причем намеренно. Скорее всего, неуклюжую мисс Маппл злил один лишь вид стройной, элегантной миссис Брайант. Кстати, мистера Брайанта никто никогда не видел. Зои часто задавалась вопросом: что он собой представляет? Эллен никогда не рассказывала о муже, и в Бамфорде он не появлялся. Но обручальное кольцо она носила; кольцо было таким широким, что Робин называл его кастетом.
— Идея есть у Хоуп! — неожиданно заявил Робин. — Ведь правда же, Хоуп, вы что-то задумали? Не стесняйтесь, выкладывайте!
Хоуп Маппл встала и откашлялась. Судя по всему, она собиралась объявить нечто важное. Члены общества насторожились. Никогда еще разница между Хоуп и миссис Брайант не была столь разительной. Зои едва заметно покачала головой. Зря Хоуп нацепила мешковатые штаны в цветочек на резинке. И ядовито-розовый вязаный топик на тонких бретельках — просто кошмар. Хорошо бы кто-нибудь намекнул ей, что при ее габаритах не мешает носить бюстгальтер. А то и смотреть как-то неловко.
— Ей уже ничто не поможет! — шепнул Робин на ухо Зои. Оказывается, он тоже внимательно наблюдал за Хоуп.
— Заткнись! — прошипела Зои.
В конце концов, заседания общества проходили в крошечной квартирке Хоуп, которая щедро угощала собравшихся чаем. Некрасиво оскорблять хозяйку дома. Однако надо сказать, в этом доме были свои неудобства. Мисс Маппл держала трех пекинесов. Вся квартира пропахла псиной, а одежда гостей очень скоро оказывалась облепленной собачьей шерстью. Эллен Брайант уже демонстративно сняла со своего алого свитера несколько шерстинок. Одна собачка пристроилась на диване, между Чарлзом Гримсби и подлокотником. Чарлз не смел шевельнуться, потому что собачка была кусачая. Неизвестно почему, но все три пекинеса особенно невзлюбили Чарлза.
Мисс Маппл театральным жестом протянула руку в сторону телевизора, на котором красовалась фотография трех ее любимцев.
— Они будут там в субботу! — произнесла она.
— Кто?! — брякнул Гримсби. — Ваши собаченции?
— Нет, не мои бедняжечки! Они боятся незнакомых людей! Чарлз, что на вас нашло? Нет, я имею в виду телевизионщиков. Пусть Шумахер и прочие толстосумы думают, что победили. Мы еще не сказали последнего слова! Мы не уползем смиренно зализывать раны, нанесенные подлыми торгашами, но стяжаем себе громкую славу! Мы им всем еще покажем! Мы устроим демонстрацию протеста, и ее покажут всей стране! Сорвем их торжественное открытие!