Людей же в городе становилось все меньше. По вечерам во многих домах уже не было слышно криков детей, оттуда не пахло едой. Бродили только печальные слуги.
Впрочем, праздник весны — наступление Нового года — прошел, наоборот, необычайно шумно. Сияли десятки круглых огней, похожих на шары из паутины, ими украшали лучшие из деревьев. Улицы пропахли вином, свежим и уже выпитым. На озаренных огнями площадях звучала музыка, десятки голосов заливались хохотом.
А конница Ань Лушаня приближалась, и никто не мог ее остановить.
Я же не успевал отправить весь свой шелк.
Этим утром, еле вырвавшись из хаоса, устроенного нашими торговыми агентами, избавившись от пары-тройки ловивших меня за рукав местных чиновников на удивление высокого ранга, предлагавших посредничество во все новых закупках шелка, я взлетел в седло ферганца.
Для каждой поездки — своя лошадь. Мышка предназначалась для других случаев. Сегодня у меня был очень важный день.
Я ехал к господину Чжоу.
Выезжая, я поймал очень серьезный взгляд Меванчи. Ее золотистые волосы были опоясаны цепочкой, увешанной монетами. Держась за дерево, она поочередно поднимала ноги в широких шароварах к самым ушам. Я подумал о том, что ее ежедневные упражнения что-то все меньше похожи на разминку перед танцем и все больше — на тренировку воина.
Нет, она не скрылась с подворья. Правда, со дня последнего спектакля в увешанной коврами комнате мы не говорили с ней ни разу. Я оставил ее полностью на попечение Сангака, зная, что он сделает все гораздо лучше меня.
И вот, когда ее сияющие глаза встретились с моими, Меванча поклонилась мне с почтением.
Я был человеком, который переиграл ее — и оставил в живых. Для женщины-воина это кое-что значило.
С грохотом моя маленькая кавалькада (из трех человек) понеслась к выходу.
Господин Чжоу на этот раз сидел не там, где всегда — в центре галереи, царя над обширным двором, — а в маленькой, заваленной свитками комнате, за раздвижными дверями. Он грелся.
— Непростые дни для империи, — поприветствовал он меня, по местному обычаю, банальной фразой. И — редкий случай — сразу же высказался шокирующе кратко: — У вас были неприятности. Но я слышал, что ваши… друзья при дворе отвели их. И сейчас, я знаю, вы очень заняты, скупаете по дешевке весь наш шелк.
Это был четкий сигнал, говоривший сразу о многом. Первое — что мы все еще достаточно близкие друг другу люди, чтобы говорить прямо и даже резко. Второе — что времени на общие разговоры у Чжоу нет. Третье — что моя торговая операция не завоевала мне друзей в его ведомстве. Ну, и за этим крылось еще много разных смыслов, намеков, угроз. Таков уж был Чжоу, каждое его слово можно было комментировать сотнями фраз, как «Речи и суждения» Учителя Куна.