– Прикольная серия, – через несколько томительных минут сказала Оксана, – а тебя как зовут?
Я улыбнулась ей.
Вот теперь можно и поговорить, с таких воображал нужно сбивать спесь, а то вконец обнаглеют.
Мы познакомились, стали вместе мультфильм смотреть, беседовать о том о сем. Неплохая девчонка, воображала, конечно, это у нее не отнять, но кто тут без греха?!
– А почему ты хочешь перейти из третьего отряда сюда? – интересуюсь я.
– Ну... – неожиданно замялась Оксана, – просто... просто так. Хочется.
Ой, ну и глупышка! Как будто я претендую на правду.
– А тебе кто-нибудь нравится тут? – Оксана сделала хитрое лицо. – Из парней, я имею в виду.
Какие странные вопросы. Сама чего-то темнит, а у меня выспрашивает.
– Да, конечно, есть симпатичные.
– Кто?
Я делаю вид, что задумалась, сама же лихорадочно соображаю, как бы уклониться от ответа. Спасла меня Жанна, она вбежала в холл и воскликнула:
– Танька, вот ты где, я тебя обыскалась! Пошли скорее, в пионербол с шестым отрядом играем!
Игра удалась – 12:10 в нашу пользу. Последовавший за ней обед тоже удался – что за чудесные котлеты с яйцом внутри они готовят! Тихого часа не было и, пока все остальные отряды спали, мы с разрешения Лены бодрствовали у телевизора.
За ужином я впервые заметила, что почти целый день не думаю о Вадике. Если и думаю, только вроде того: «Надо бы подумать о Вадике». Но думать серьезно, как следует – не думала. И сама не понимаю, рада этому или нет. Иногда на меня накатывает такая лень, ничего не хочется, грандиозные мечты кажутся невыполнимыми, а мысли начинают крутиться вокруг одного и того же: «Зачем мне все это нужно», «Не очень-то и хотелось», «Да гори все синим пламенем». В такие моменты мне даже злиться лень, до того становится безразлично.
Мы вернулись с ужина в корпус.
Жанна меня обняла.
– Ну, чего скуксилась?
– Да так...
Люблю и не люблю, когда меня жалеют. Слезы на глаза наворачиваются, до чего жаль себя. Как будто мир рушится. Ну, может, не целый мир, но деревянная конюшня уж наверняка. И мне печально до покалывания в носу. И мне нравится моя печаль, она кажется такой величественной, ни дать ни взять статуя Свободы! Хочется, чтобы меня жалели – все, все без исключения! Чтобы все осознали, насколько мелочны их дела по сравнению с моей глубокой и, несомненно, мудрой печалью. Нет, не как у черепахи Тортиллы, намного глобальнее и серьезнее.
– Что это еще за фигня? – неожиданно возмутилась Жанна.
В носу колет-колет, а нет никому дела до моей печали, это так обидно. Тихо, мирно ненавижу все человечество. Ненавижу за бесчувственность.