Когда он таким не совсем обычным способом попал в одну из своих клеток, я предложил ему попутешествовать по своим хромосомам. Я ещё больше уменьшил его, в результате чего, спирали его собственных хромосом превратились в огромные туннели, по которым он мог спокойно «гулять». При некоторой коррекции восприятия, сделанной мной, он видел в спирали каждый ген, а зная химическую и пространственную структуру нуклеотидов, образующих наши гены, придавал каждому из нуклеотидов свой цвет, и он мог видеть не только каждый ген своей собственной хромосомы, но и каждый нуклеотид! Но и это не всё! Достаточно было только мне задать соответствующую задачу, и Михаил видел не просто свои собственные гены, но мог и обнаружить, какой из его генов имеет то или иное повреждение. Польза от всего этого ещё была и в том, что точно так же он мог путешествовать внутри любого другого человека и при этом ещё… не только в его настоящем, но и в будущем, и в прошлом! Но не просто путешествовать, а ещё и «добывать» любую информацию о состоянии организма на молекулярном уровне или клеточном, в зависимости от необходимости. И при всём этом, его данные отражали реальное состояние человека, первопричины его заболеваний. Михаил сам не мог управлять всеми этими путешествиями, он был наблюдателем-пассажиром, которого я перемещал и в прошлое, и в будущее, управляя всеми этими процессами.
Но даже и роль пассажира не была столь лёгкой. Волей-неволей он попадал под большие нагрузки, которые были для него ещё весьма существенными. При всём при этом, во время своего не совсем обычного путешествия, Михаил ещё с неподдельным удивлением и изумлением описывал всё то, что он видел во время этого путешествия. Наверно, некоторые из читающих эти строки, особенно скептики, захотят повертеть виртуально пальцем у виска! Но не советую им этого делать, хотя бы потому, что, как показали вполне реальные тесты с самыми точными приборами, информация, получаемая подобным образом, полностью совпадала с результатами приборных исследований, на которые порой тратилось очень много времени и средств, а результат был тот же. Даже не только тот же, но и гораздо более полный, позволяющий получать любые интересующие нюансы, на которые не способен никакой прибор. Но и это ещё не всё! Надо было видеть лицо научного сотрудника института мозга Сергея, и, то, как он смотрел на показания энцефалографа! По показаниям энцефалографа следовало, что Михаил находился во время этого эксперимента, как минимум, в состоянии КОМЫ! Это, как минимум, а обычно такие прямые линии самописцев энцефалографа соответствуют состоянию клинической смерти или вообще мертвецу… если верить показаниям приборов! Так что, предлагаю скептикам «повертеть» пальцем у «висков» приборов! А в это время, когда по показаниям приборов Михаил должен быть мёртвым или на пути к смерти, он спокойно и даже с большим вдохновением и изумлением описывал всё то, что он видит во время своего путешествия! Так что, можно себе представить растерянность научного сотрудника института мозга! Но это, так сказать, внутреннее путешествие человека, хотя и несколько необычное. Михаил хоть и не покидал своего физического тела, но, как бы это более точно передать, — гулял своей очень сильно уменьшенной сущностью внутри своего тела. А что касается «внешнего» путешествия сущности — всё обстоит точно так же!