Теперь о блистательных авантюрах Дины Верни. Ей было пятнадцать лет, когда ее познакомили со скульптором Аристидом Майолем. Невысокого роста, крепенькая, с сильным торсом, сильными ногами и сильной шеей Дина не была красавицей. Она была здоровенькая, упрямая еврейская девочка. На некоторых фотографиях того времени (а это то ли 1932-й, то ли 1934 год), у нее на голове выложен сильный такой бублик косы. Майоль был рожден в 1861 году, то есть был на пятьдесят шесть лет старше одесской девочки! Много лет разницы, бормочу я себе под нос, — я, у которого подружка всего лишь на сорок семь лет моложе меня, она 1990 года рождения. Неудивительно, что Аристид Майоль (Maillol, чтобы быть точным) завещал своей натурщице всё своё состояние и все свои богатейшие коллекции. Когда Майоль погиб в автокатастрофе в 1944 году, двадцативосьмилетняя Дина стала очень и очень богатой.
Я не совсем понимал ее исторический масштаб в то далекое лето 1980 года, понял я ее масштаб только тогда, когда Дмитрий Савицкий, мой приятель тех лет, повел меня в сад Тюильри и показал выставленные там несколько скульптур Майоля — натурщицей послужила Дина. Своеобразная Марианна, мадемуазель Франция в мраморе, лежала и стояла в траве сада Тюильри.
По-русски она говорила хорошо, с простонародным акцентом одесской торговки с Привоза. Легко, конечно, отпускать неуважительно насмешливые реплики в адрес старых и умерших дам, но в строптивую крепенькую еврейку, когда ей было от пятнадцати до тридцати, я бы и сам почти наверняка влюбился. И думаю, подошел бы ей. Но время развело нас по разным поколениям в невыгодную для нее сторону.
Кажется, еще до того, как я увидел ее в Москве впервые, я уже слышал ее пластинку блатных песен. Ее исполнение произвело на меня впечатление и производит до сих пор. Дина тут лучше всех. Может быть, это лучшее, что она могла делать — вот так пронзительно, просто с трагичностью Медеи в голосе, петь. (Может быть, ее таланты в постели были еще выше, но этого мы никогда не узнаем. Наверное были высоки, раз зажгла национального скульптора!). Голос у нее как одна простая строчка на тюремном ватнике, как поморский бабий плач над потерянным ребенком, что говорить: сильна, сильна. Так никто не пел и не поет. И, видимо, не будет петь, как эта тетка.
В последний раз я видел ее в 1994-м. Зашел, не предупреждая, в галерею. Она сделалась совсем бесформенная в своем балахоне, как большая жаба. Лицо стало плоское, почему-то огромное, как у каменной бабы. Откуда вдруг такое лицо? За что? Это ее упрямство и сила воли расползлись, материализовавшись? Я уверен, что в старости все плюсы и минусы характера человека выползают ему налицо. Если он слаб, то исчезает подбородок, череп показывается хрупким, становится крошечным, как перепелиное яйцо. Торс тех, кто был неумеренно силён, расползается, занимая пространство. А Дина Верни была, полагаю, очень сильная еврейская девочка. Вот и превратилась в большое, раздутое, приземистое существо.