Да-да, последние две недели Джо, кажется, довольно холодно к нему относился, — наверняка эту реплику ему передали, что почти неизбежно в студенческом городке, где все друг друга хорошо знают. Скверно, надо признаться, очень скверно! Они с Джо Ривзом близкие друзья уже больше двадцати лет; сейчас-то их дружеские отношения носят, скорее, формальный характер, не то, что в молодости (ну кто, в самом деле, сохраняет с другом прежние отношения после женитьбы), и все равно это глупость, опрометчивость с его стороны — так рисковать, позволять себе подобные замечания за стаканчиком виски.
К тому же он, Кэхилл, вовсе не такого мнения о Джо. Пусть он человек несколько поверхностный, спорить здесь нечего (особенно это проявляется в последние годы, когда ему сопутствует успех буквально во всем: президенты университетов его любят, жены факультетских коллег и студенты — тоже), но под этой маской скрывается и проницательность, и здравый смысл, и инстинктивное представление о чести, — все, что, несомненно, и притягивает его к Джо в первую очередь.
Скорее всего, в нем говорила ревность, и он чувствовал свой промах. Позволительно ли взрослому человеку с такой легкостью делать подобные язвительные замечания? Вероятно, Ривз узнал об этом на следующее же утро, и в течение двух недель размышлял над ним, и, конечно, злился все больше, и, наконец, сегодня вечером его так допекло, что он решил раскрыть карты. Ведь Кэхилл не станет отрицать, что говорил такое; но ни за что не признается, что в нем на какой-то миг возобладала ревность… Такое признание означало бы только одно — конец многолетней дружбе! Джо, несмотря на всю показную уверенность в себе, ужасно раним и тщеславен — он не прощает нанесенных ему оскорблений…
А что означает для него, Кэхилла, разрыв с Джо? Вместе они учились в колледже, путешествовали по странам Европы; одалживали при необходимости друг другу деньги, книги, галстуки; не скупились на взаимные советы; вместе праздновали, отмечали разные события; вместе скорбели и переживали счастливые минуты… Даже сейчас раз или два в неделю встречаются, и с женами обедают дома, в непринужденной обстановке, и это приятно: если и не совсем искренне, зато такие встречи не дают им забыть о своей счастливой, будоражащей молодости. И вот теперь, из-за какой-то легкомысленной фразы, из-за дурацкого ядовитого замечания все идет насмарку!
С горечью в сердце он уставился в потолок. Да, во всем виноват его острый язык — с годами он развязывается все больше, превращается в губительную силу. Дай только любителю потрепаться шанс — и он своим помелом наломает дров, как пить дать!