– Знаешь, кто это был? Тухломон! Маэстро подлянок! Лучший наш комиссионер, но сволочь страшная. Не спохватись я – отдал бы ты ему свою душу за… ну-ка взглянем за что! За банку вздувшейся кильки! Вот пижон, мало того, что любит по дешевке брать, так еще и глумится! – возмущенно пояснила Улита, разглядывая отвоеванный пергамент.
– Я ничего не понял в той бумажке. Все было как-то путано… – растерянно сказал Мефодий.
– А ты как хотел? Договорчик составляли ваши земные юристы. Они во мраке веками скучают, вот и изощряются. За бутыль амброзии маму свою родную на три века в лизинг отдадут. И вообще, уверена, ты с Тухломоном еще встретишься! Он, если на чей эйдос глаз положил, никогда не отступится. Ушлый гад! – сказала Улита и, отчего-то рассердившись, стукнула по стопке бумаг на столе у Мефодия. – А это что? Ишь сколько доносов напринимал! Это они, паразиты, про новенького разнюхали и насовали! В другой раз сразу по мордасам, по мордасам! Я им покажу доносы!
– А что, нельзя было брать? Давай выбросим! – предложил Мефодий.
– Ты что, опух: выбросим? Печать ставил? Ставил! Стало быть, дело принять к исполнению. Разбирайся потом с Канцелярией. У нас все строго! – заявила Улита.
Галдящая очередь комиссионеров напирала. Пахло потом, табаком и мелкими страстишками.
Вдруг смоляной, упругий, словно из блестящего эбенового дерева выточенный, юноша-джинн, натертый пахучими восточными маслами, материализовался посреди приемной и осклабился, бесцеремонно разглядывая Улиту. С плеча у джинна свисала брезентовая сумка с эмблемой курьерской почты стражей мрака. Обнаружив, что Улита, занятая дрессировкой комиссионеров, его не заметила, юноша подкрался и нежно подул ей в ушко. Тяготеющие к глобализму формы Улиты произвели на страстного джинна неизгладимое впечатление.
– Некогда! Не видишь, работаю? Вечером залетай, Али! – отмахнулась Улита.
– Вай! Я нэ Али, я Омар! – обиделся джинн, пожирая Улиту страстным взглядом.
– Омар? А Али куда делся? Так ты новенький, что ли?..
– Пачэму новенький? Зачэм новенький? Я нэ новенький! Я сэйчас буду от огорчения старэнький! – обиделся юноша-джинн и снова подул в ушко.
– Я же сказала: некогда, Омар! Вечером залетай! И прихвати чего-нибудь перекусить. Только, умоляю, без магии. У меня от наколдованных продуктов изжога, – смягчилась Улита.
Юноша-джинн просиял и собрался испариться.
– Эй! – сказала Улита. – А работа? Давай то, что ты принес! Вечно вам напоминать надо!
Джинн хлопнул себя по лбу.
– Вай! Савсэм забыл! Срочное послание для Арея! – Он сунул Улите длинный конверт и исчез, обратившись в столб дыма. Напоследок он еще раз успел ухмыльнуться, упаковав в одну ухмылку все свои вечерние планы.