— Надеюсь, в разумных пределах? — подозрительно осведомился я.
— Разумеется! Как насчёт всей работы по дому? — невинным голоском осведомилась капитан.
Подло! Нет, этого допускать нельзя ни в коем случае — пускаем в ход козырного туза…
— А как насчёт прощения ещё невыплаченного мне долга за ремонт машины?
— Договорились, — быстро согласилась Мисато, которая, насколько я знал, опять сидела почти без гроша в кармане.
— Нееет… — вредным голосом протянул я. — Весь не прощу.
Некоторое время ушло на торг, без которого не обходился ни один наш с капитаном спор, проходящий в подобном ключе. Торговалась Мисато всегда с азартом и жаром, но я уже научился противопоставлять этому напору железную непреклонность и умение сдавать занимаемые позиции в час по чайной ложке.
— …Пусть будет половина, — наконец согласилась Кацураги.
Мы скрепили наш устный договор рукопожатием.
— А на вторую, как и обещала, купишь нормальной одежды для Рей, — напомнил я. — Почему ты, кстати, до сих пор этого не сделала?
— Синдзи… — поморщилась Мисато. — Ты же прекрасно знаешь, какой у нас до недавнего времени был аврал в НЕРВе… До походов ли по магазинам в таких условиях?.. Ты мне лучше вот, что скажи — что мне делать-то нужно? План у тебя есть или только благие намерения? Но учти — за грязные фантазии буду бить, невзирая на статус Пилота!
— Без паники, Мисато, — ухмыльнулся я, поднимая руки вверх. — Я даже не буду просить меня целовать при больших скоплениях народа…
— Паршивец!..
— … или делать что-то большее. Тебе всего-то и нужно будет, что завтра приехать ко мне в школу и…
— Взять с собой автомат, пострелять в потолок, и запретить приближаться к тебе любым женщинам от пяти до пятидесяти лет ближе, чем на пять метров? — весело сверкнула глазами Кацураги. — Что, нет? Ну, я так и думала — никакого развлечения… Ладно, ладно — шучу! Без паники!..
— Никаких жертв среди мирного населения — тебе, как моему опекуну, нужно будет завтра просто придти на родительское собрание, а об остальном я сам позабочусь…
Точнее позаботится Айда, которому я в ходе обязательно возникших вопросов просто солью дезу в виде многозначительного молчания. А остальное все эти сплетники уже додумают сами…
— Чего-то ты темнишь, Синдзи… — подозрительно заявила Мисато. — За такие пустяки не прощают долги в полсотню тысяч… Тут определённо есть какое-то двойное дно…
— Просто я очень дорого оценил для тебя возможную славу извращенки-любительницы маленьких мальчиков, — заметил я.
— Да чтобы меня волновало то, что про меня говорят малолетки? Да никогда! — возмутилась Кацураги. — Плевала я на них!