– Ты слышал, сынок, мы рискуем остаться без десерта, – сказал шутливо Глеб Романович. – А Ирочка приготовила сегодня лимонное безе!
Но Максим нахмурился:
– Отец, что ты теперь намерен делать? И вообще, Настя и правда представляет реальную угрозу? Не поспешил ли ты, не стал ли стрелять по воробьям из пушки?
Генерал-майор Остоженский понял, что кривить душой нельзя и надо рассказать сыну всю правду.
– Девчонка вышла на след патологоанатома Хрипунова... – пояснил он. – Но с ним я уже разобрался, так что повода для волнения нет. Что же касается девчонки... Я немного обожду, пару месяцев, а затем отдам приказ...
– Протокол вскрытия уничтожен? – перебил Максим, и генерал-майор ответил утвердительно:
– Конечно. Разве он мог не отдать? С ним провели воспитательную беседу, а потом ликвидировали. На всякий случай убрали и его жену. Вряд ли та что-либо знала, но береженого бог бережет.
– Значит, причин для беспокойства в самом деле нет, – отрезал сын. – Папа, я уже говорил тебе, что нельзя убивать всех и вся. Иногда следует действовать тоньше...
Отметив, что Максим снова назвал его «папой» (значит, буря улеглась), Остоженский-старший возразил:
– Мертвые молчат, а живые могут болтать. К чему риск, сынок?
– По-моему, Настя не представляет совершенно никакой опасности, – продолжил Максим. – Так зачем ее ликвидировать? Она же ничего не знает, а если и о чем-то догадывается, то доказать все равно не в состоянии.
– Обещаю, на сей раз все пройдет гладко, – сказал Глеб Романович. – Девчонка умрет быстро, без мучений. Ну, к чему оставлять ее в живых, сынок, лучше...
Максим снова перебил отца:
– Потому что я так хочу, папа. На твоей совести уже ее родители. А то все это больше становится похоже на личную месть Лагодиным! Поэтому я хочу, чтобы ты оставил Настю в покое. Разве ты забыл, что за тобой должок – свадебный подарок Веронике и мне? Жизнь Насти и будет подарком.
– Чем она тебе так дорога? – улыбнулся Остоженский-старший. – Или все еще не забыл, как девчонка вздыхала по тебе и как ты лишил ее девственности? Но ведь, как я понял, там ничего экстраординарного не было. Кстати, она до сих пор, мне показалось, по тебе сохнет.
– Отец, пообещай мне, что не тронешь Настю! – произнес жестко Максим.
И генерал-майор вздохнул. Да, сын умеет настаивать на своем. Парень способный, из него выйдет толк.
– Даю слово офицера, – заявил нехотя Глеб Романович. – Так и быть, пусть Настя Лагодина живет.
– Мальчики, у вас осталось двадцать секунд! – раздался из коридора голос Вероники. – Живо мыть руки и за стол! Ирочка уже разливает харчо!