Газеты посвящали ей передовицы, умоляя отказаться от полета. Разумеется, она никого не стала слушать.
— И перелет завершился удачно!
— Она совершила вынужденную посадку, немного не дотянув до аэродрома. И все-таки можно считать, что перелет закончился удачно. Знаете, я не могу решить, храбрость это или безумие. Иногда мне кажется, что между этими понятиями нет никакой разницы.
— Вы будете в безопасности, — продолжал Райм, — но полной ее назвать нельзя.
— Позвольте вам кое-что рассказать. Как вы зовете этого негодяя? Наемного убийцу?
— Танцором.
— Танцором у гроба. Так вот, у пилотов реактивных самолетов есть выражение «угол гроба».
— И что оно означает?
— Диапазон между скоростью срыва в штопор и скоростью, при которой самолет начинает разваливаться на части от турбулентности Маха при приближении к скорости звука. На уровне моря у летчика есть в запасе пара сотен миль в час, но на высоте пятьдесят-шестьдесят тысяч футов скорость срыва в штопор составляет где-то пятьсот узлов, а порог Маха — пятьсот сорок узлов. Если летчик не удержится в этом интервале в сорок узлов, он «завернет за угол гроба» и все. Все самолеты, летающие на таких высотах, обязаны быть оснащены автопилотами, позволяющими удерживать скорость в безопасном диапазоне. Так вот, я постоянно летаю на таких высотах и не помню, когда в последний раз пользовалась автопилотом. Я не знакома с концепцией «полной безопасности».
— Значит, вы согласны.
Но Перси ответила не сразу. Она окинула Райма долгим изучающим взглядом.
— Тут есть что-то еще, ведь так?
— Не понял? — переспросил Райм, но его невинный тон был явно деланным.
— Полиция охотится с таким рвением далеко не за каждым убийцей. Что такого натворил этот Хансен? Убил двух солдат и моего мужа в придачу. А вы жаждете его крови так, словно это сам Аль Капоне.
— Мне наплевать на Хансена, — тихо произнес Линкольн Райм, восседающий на механическом троне, с неподвижным телом и глазами, мечущими черные искры, похожими на глаза ястреба.
Перси не призналась ему, что она, как и он, ни за что не стала бы давать клички охотничьим птицам. Для нее ее любимица всегда оставалась просто «соколом».
— Меня интересует только Танцор, — продолжал Райм. — На его руках кровь полицейских, в том числе двух моих сотрудников. И я его обязательно возьму.
И все же Перси показалось, что он недоговаривает. Но она решила дальше не напирать.
— Вы должны переговорить также и с Бриттом.
— Разумеется.
Перси помолчала.
— Ну хорошо, я согласна.
— Благодарю вас. Я…
— Но, — прервала его Перси.
— Что?
— При одном условии.