— Так ты идешь?
Я с трудом встала и поплелась вслед за ним. Голова шла кругом. Да, денек…
Идти было не далеко — всего минут десять. Потом он остановился, бесцеремонно закинул меня на плечо и, как белка, взлетел по дереву. «Высоковато», — подумала я, с опаской глядя далекую землю. К наглой манере поведения привыкнуть было гораздо легче, чем к месту ночевки.
Тем временем меня аккуратно сгрузили в «гамак», гибкая тень скользнула следом, полог сомкнулся с краями. Ставший привычным покой «кокона», тепло, накопившаяся усталость накатили разом, утягивая в черную бездну без сновидений.
Но не тут-то было.
— Ты злишься на меня, мелкая? — виновато спросил он, проводя горячими пальцами вдоль позвоночника.
— Нет, — буркнула я, мгновенно просыпаясь. — Попробуй позлиться на такого. Не понимаю только, что на тебя нашло.
— Я сам не понимаю, — задумчиво протянул Максимилиан, продолжая выписывать на моей спине узоры. Я недовольно повела плечами, и обжигающие пальцы тут же исчезли. — Наверно, полнолуние. Или… нет, обострение только недавно было, — добавил он так тихо, что я подумала — мне это показалось.
— На шакаи-ар не действует полнолуние… Вы же не ведарси.
— Я могу загладить свою вину? — внезапно перебил он.
— Можешь. Если дашь мне спокойно выспаться хоть один раз — будешь прощен, — неуклюже пошутила я, пряча за шуткой беспокойство. Что с ним, в самом деле? Неужели совесть мучит за мое предстоящее убийство? Что-то не верится…
— Я серьезно, — он приподнялся на локте. — Хочешь посмотреть мои сны?
Что? Слуховые галлюцинации? Я торопливо перевернулась с боку на бок и пытливо уставилась в синевато мерцающие во мраке глаза. Похоже, не шутит.
— А… можно?
— Можно, — улыбнулся он в темноте.
— Что нужно для этого сделать? — хрипло от волнения спросила я, пока он не передумал. Увидеть его сны… За это и умереть не жалко.
Впрочем, я и умру. Завтра. Спасибо за прощальный подарок, князь…
— Тебе — ничего, — просто отозвался он. — Просто закрой глаза и доверься мне.
Я послушно сомкнула веки. Максимилиан притянул меня к себе, так, что я каждой клеточкой ощутила жар его тела. Чужая, незнакомая воля постепенно заполняла мои мысли.
— Спи… — выдохнул он мне в ухо. Я дернулась… и заснула.
* * *
Я стою, опершись на каменные перила. Далеко внизу лежит долина, затянутая серебрящимся в неверном звездном свете туманом. Холодный горный ветер треплет мои волосы, тянет невидимые пальцы под рубашку, пробирая до самых костей. Иногда его порывы срываются с острых замковых шпилей и, выдирая из туманного моря белесые пряди, обнажают черные верхушки исполинских елей. Я задумчиво провожу рукой по шероховатому, чуть теплому камню. Такая глубокая, звенящая тишина бывает только ночью высоко в горах, когда прозрачное иссиня-черное небо наклоняется к самой земле, и звезды, похожие на хрустальные сосуды, наполненные холодным светом, парят среди заснеженных вершин. Вокруг на тысячи километров — никого, даже этот замок кажется заброшенным. Прикрыв от наслаждения глаза, я полной грудью вдыхаю холодный влажный воздух, но не могу уловить ни запаха дыма, ни живого человеческого тепла, которое остается, даже когда дом уже давно покинут. Только пронзительная озоновая свежесть, в которую вплетаются иногда земляные ноты и острый смолистый привкус мокрой хвои.