Глядя на алое с черным — огонь и дым, — я думала о том, что приношу только зло, только горе, только смерть. Все те, кто сталкивается со мной и помогает мне, гибнут. Причем скорее рано, чем поздно. На мне словно стоит печать. Я отравляю все вокруг, все, к чему только прикоснусь…
— Что случилось?
— Девочка, она ранена?
Вокруг начали собираться люди, и не оставалось ничего другого — только встать с асфальта и побежать прочь.
Я бежала по пробуждающимся улицам города — мимо заспанных людей и довольно урчащих машин. Я смотрела только себе под ноги и старалась не думать ни о чем другом — только о том, что видела. Вот трещинка в асфальте, похожая на ветку дерева, вот куча грязного снега у обочины, вот — зеленая пивная банка…
Я проклята. И ничего с этим не поделаешь, сколько бы я ни старалась измениться, результат получается один. Есть ли смысл сопротивляться, если я все равно приношу лишь смерть и горе?…
— Ты меняешь этот мир, разъедаешь его, как ржавчина, — послышался в ушах знакомый вкрадчивый голос.
Тьма, как всегда, нашла подходящее время, чтобы пообщаться со мной.
— Почему, почему так происходит?!
— Потому, что ты — ворота. Потому, что ты слишком яркая для этого мира. Это твоя судьба. Не сопротивляйся ей. Чем сильнее твое сопротивление — тем больше жертв. Неужели ты этого хочешь?
Я бежала по пустым улицам черно‑белого города, одна во всей вселенной.
— Зачем ты меня мучаешь? Чего ты хочешь?! — закричала я, остановившись в центре перекрестка и запрокинув голову к угольно‑черному беззвездному небу.
— Я хочу помочь тебе, — шепнула тьма, заглядывая мне в глаза. — Ты — последняя из своего рода. В тебе — сила многих и многих поколений. Это опасный дар. Он слишком тяжел для человека, даже для того, кем ты теперь стала.
На этот раз она говорила вполне разумно. Она больше не предлагала мне власть и силу. Напротив, давала шанс снять с плеч тяжкое бремя… Но разве могу я поверить ей? Разве могу я поверить хоть кому‑либо… Разве только Артуру…
— Артур?! — тьма, прекрасно слышавшая все мои мысли, презрительно рассмеялась. — Ты же знаешь: вы с ним из разных кланов. Он слишком предан своему Дому. Он не сможет быть рядом с тобой, вы только измучаетесь оба. К тому же ты знаешь, кому из вас придется расплачиваться за ваше чувство. И это будешь вовсе не ты. Ты уцелеешь. Твоя сила и твое проклятие защитит тебя, но вот он…
— Ты лжешь! Лжешь! Лжешь! — кричала я в безответное небо, но вокруг царила тяжелая нерушимая тишина.
Этого не может быть…
Резкий визг тормозов.
Я опять оказалась на обычной московской улице, шофер синего «Фольксвагена», затормозившего в полушаге передо мной, нажимает на гудок и крутит у виска пальцем, показывая, что именно обо мне думает. Возможно, он прав.