Артур замер, не в силах пошевелиться. Он знал обладателя этих мертвых холодных глаз, хотя встречал его всего лишь раз. Это было, когда молодой вампир еще находился в Англии, при дворе самого патриарха.
— Рад принимать тебя под своей крышей, — говорил меж тем Януш, обращаясь к гостю на родном для того языке. — Не ждал увидеть тебя так скоро.
— Благодарю тебя, брат, — ответил тот голосом, в котором звенела сталь, — я прибыл сюда по делу.
По какому делу сюда прибыл тот, кто внушал ужас всему Английскому двору, Артур уже догадался.
Темноволосый с мертвыми глазами прошел к одному из столов и тяжело опустился на скамью. Артур знал, что его спокойствие и медлительность обманчивы, как обманчив первый весенний солнечный день. За всем этим таилась невероятная мощь семисотлетнего рыцаря, ставшего ныне темным рыцарем ночи и носящего гордое, многозначительное прозвище — Меч патриарха. Не знающий промаха карающий меч.
И в этот момент Артур понял, что Полине, как никогда, угрожает страшная опасность.
День мы провели в сыром грязном подвале. До нас здесь обитали бомжи, но при нашем появлении они быстро исчезли, даже не попытавшись отстаивать права на свою территорию, как бегут шакалы при появлении львов. У бомжей, как и у бродячих собак, неплохо развито чувство опасности, и это иногда здорово выручает их. Мои новые товарищи были сыты и довольны прошедшей охотой, поэтому преследовать столь жалкую дичь не стали, а вместо того, расположившись с удобством, завели разговор о прошедшей ночи. Сладких воспоминаний хватило на весь день. Слушая их, я тихонько радовалась, что не присутствовала при этом. Теперь я лучше понимала Ловчего: спутать охоту и скотобойню никак нельзя.
Я, соскучившись, просила у Ловчего отпустить меня прогуляться, но он даже не стал меня слушать.
Наконец, день закончился. Настала ночь, и дикие, радуясь, как выпущенная на волю младшая группа детского сада, высыпали на улицу. За день меня одолела такая тоска, что я даже подумывала, не пойти ли мне с ними. И то развлечение, пусть и немного сомнительное.
— Пойдем, — неожиданно поманил меня Ловчий.
— Куда? — я так растерялась, что застыла, как дура, хлопая ресницами.
— На охоту. Или ты передумала?
— Нет! Иду!
Мы вышли из подвала, и я заметила у дома Виолу. Она проводила нас недобрым взглядом, который едва‑едва не прожег в моей спине дырку.
Ловчий быстро шел по серым пустым улицам окраины города, я следовала за ним, без любопытства поглядывая по сторонам. Вскоре мы вышли к небольшой железнодорожной станции. Наблюдая, как легко Ловчий ориентируется даже в незнакомой местности, я начинала подозревать, что это — один из его талантов или просто звериное чутье, не подводившее его, кажется, ни разу.