Мы сели в электричку. Спрашивать, куда мы едем, было бесполезно. Скорее всего, мой молчаливый спутник ответит: «На охоту», и этим и ограничится.
Наш путь привел нас к высокому серому зданию. Оно почти терялось на фоне других питерских зданий и тем не менее обладало своими художественными особенностями. Высокие арочные проемы окон, женские фигуры‑кариатиды, поддерживающие крышу, лепные цветы. Кажется, все это относилось к стилю модерн и было построено где‑то в конце девятнадцатого века. Темно‑серый цвет удивительным образом обезличивал все строения, сводя на нет все их архитектурные излишества, зато это здание смотрелось вполне органично на фоне такого же темно‑серого пасмурного неба.
На здании не имелось никаких табличек, однако оно, возможно, из‑за своей серости казалось мне очень казенным.
Ловчий обошел вокруг него и встал неподалеку от одной из дверей — так, что его не было видно ни от дома, ни с дороги. У подъезда стояло несколько дорогих машин. Одну из марок я узнала сразу — точно такая же была у отца Виолы, и он иногда приезжал на ней за дочерью в школу.
Я присела на корточки рядом с Ловчим и тоже принялась ждать, что же будет. Он стоял совершенно неподвижно — тело расслаблено, глаза прикрыты. Со стороны могло показаться, будто он задремал.
Минут через десять, когда я стала терять терпение и уже хотела спросить, чего же мы ждем, к подъезду подъехал большой белый «Мерседес» из породы тех длинных и странных машин, которые обычно арендуют для свадеб или прочих пышных церемоний.
Сначала открылась дверца со стороны водителя, и оттуда вышел высокий крепко сложенный брюнет, без сомнения, вампир — я почувствовала это вдруг и так ясно, как будто сама видела его становление. Он внимательно огляделся, разумеется, не заметив нас в нашем убежище, затем почтительно распахнул пассажирскую дверцу и застыл, вытянувшись во весь рост, словно на параде.
Целую минуту ничего не происходило, все было тихо. Затем из машины показался господин среднего роста, в черной шляпе и черном пальто, подбитом по воротнику гладким черным мехом. Даже шляпа не мешала разглядеть его странную прическу с пышными бачками по краям лица. Волосы уже были тронуты сединой, так что на вид ему было лет за сорок, исключая, конечно, ту добрую сотню лет, когда он уже не старел и почти не изменялся. Господин оперся на черную отполированную трость с красивым резным набалдашником, а из недр машины тем временем показался еще один персонаж. На этот раз — девушка. Совсем юная, лет семнадцати, в длинной пушистой шубке, с золотистыми распущенными волосами. Самое удивительное, что она‑то была живой! Я нутром чувствовала, как бьется кровь в ее жилах.