«А вот это личико мне нравится. Чистокровная ролфи, присягнуть готов. Посмотри, посмотри же!»
«Да куда смотреть-то?»
«На галерку. В белом платье… В белом? Тьфу! Совсем забыли традиции! Диллайн все мозги повыклевали!»
И верно. На галерке, как раз напротив, только гораздо выше лож, сидела молодая девушка — скуластенькая, зеленоглазая, и если бы не хмурое выражение лица да плотно сжатые губы, то очень даже милая. И — да, настоящая ролфи, какие нынче редкость в пределах Синтафа. Знакомое неукротимое бешенство, ненадежно сокрытое в душе и видимое, должно быть, одними лишь шуриа, как призрачное сияние.
«Нарядить приличную девушку в белое шлюхино платье, разве такое видано?!» — не унимался дух.
Джоне стало неприятно, и она отвернулась. Чтобы тут же натолкнуться на горящий ненавистью взор леди Лайд.
«А эта дородная курица чего от тебя хочет?» — тут же отвлекся от любования девушкой-ролфи любопытный пращур.
«Откуда мне знать? Ненавидит шуриа, должно быть», — отмахнулась с деланным безразличием Джона.
Если леди Лайд и подозревала их с Аластаром, то исключительно в силу болезненной ревнивости.
Призрак же веселился от всей души.
«Знает змеюка, чье гнездо разорила. Хвост так и трясется».
«Чему радуешься, волчина? — огрызнулась леди Янамари. — Вот сдаст она нас эсмондам. Они меня прикончат, и ты останешься снова в полном одиночестве».
«Меньше блудить надо было с чужими мужиками. Тем паче с кем? С диллайн! Не могла найти хорошего ролфийского парня? Диллайн тебя перышком пощекотал в интересном месте?»
Джона, не сдержавшись, прыснула от смеха. У Аластара на теле был рисунок — три совиных перышка. Справа в самом низу живота.
«Шлюха ты», — обиделся дух.
«Один ты у нас святой и непогрешимый».
В это время занавес медленно раздвинулся, обнажив сцену, оркестр заиграл вступительную увертюру, и большинство зрителей перестали даже дышать — из-за кулис на белоснежном крылатом корабле выплывал Прекрасный Князь. Длинные локоны Кистайна Лерви струились по плечам и никогда не были париком. Только у диллайн бывает такой серо-сизый оттенок волос, цвета болотного тумана или грозовых туч.
Ария «Дорогой долгой через море» обрушилась на завороженный партер, словно штормовая волна, затопила его и ударила по ложам бельэтажа, и сребропенными звуками взлетела к огромной люстре.
А голос, какой все-таки потрясающий голос у Лерви. Ему даже не нужно танцевать, на фоне вокального мастерства никто не заметит пластики движений. Пусть сначала допоет, пусть изольет на зрителей восторг и страсть первооткрывателя новых земель, а уже потом вольется в пляску своих воинов. Хор будет вторить звонкому бряцанию оружием, превращая пошлые звуки ударов бутафорских мечей друг об друга в благородный звон священного оружия одержимых битвами завоевателей.