Сил на то, чтоб разводить огонь на месте костровища бандитов из беспорядочно сваленных рядом сырых веток, у эрны Кэдвен уже не было. Как и на то, чтоб оттаскивать подальше труп третьей разбойницы, которую ролфи бесшумно настигла именно здесь, на краю поляны — потому и нашла это укрытие и неожиданные, но весьма нелишние трофеи. Грязь здесь, конечно, изрядная… только народ безнадежный и распушенный, населяющее Синтаф трусливое племя с порченой кровью, забывшее имена предков, может так гадить под себя. Если до этого в глубине души эрны Кэдвен и нашлось бы место отголоскам сожаления о том, что именно ей пришлось замарать свое оружие в крови синтафских нищих бродяг, то теперь… Если она и сожалела о чем-то, то только о том, что для них все случилось слишком быстро. Ролфи никогда не были любимыми Детьми сизой луны — Глэнны, но это нисколько не мешало им относиться с великим почтением к земле, пусть скудно и нехотя, но все-таки одаривающей их своими плодами. Синтафцы зажрались в своем изобилии. Сколько отличных плодородных земель, сколько полей и лесов — и как равнодушно они всем этим пренебрегают! Что стоило бы обложить кострище камнями или собрать хворост вместо того, чтоб рубить зеленые ветки? Отчего не зарыть за собой наваленное чуть ли не посреди поляны дерьмо? Жрать, испражняться и спать в одном месте… не веревки они заслуживали и уж тем более не священной казни, а утопления в собственных нечистотах.
И если не диллайн повинны во всем этом, то кто же?
«Я очищу здесь все… — подумала Грэйн. — Непременно очищу. Завтра. Сегодня… когда проснусь. Отстираю одежду, починю эту повозку и вычищу мула. Но сперва…»
Дары богов надобно принимать с почтением и благодарностью и не воротить нос даже от столь… неаппетитного их оформления. Но сейчас — спать, спать… Бродяги не выбрали бы для своего лагеря место незащищенное и всем известное. Значит, остается лишь положиться на богов, потому что начертать защитные руны она сейчас тоже не смогла бы.
У костровища была устроена импровизированная лежанка. Разумеется, чистым и благоуханным это ложе не было, но измученной ролфи уже, похоже, отказывал нюх. Торжественно пообещав себе, что, как только проснется, устроит не только стирку трофеев, но и походное омовение для себя и пленницы, Грэйн решила довольствоваться пока тем, что есть. По крайней мере, тут было относительно сухо. А чтоб змея не замерзла и, не допусти Морайг, не подохла, пока Грэйн спит, ролфи решила улечься с ней рядом. В конце концов, будет греть шуриа теплом собственного тела, если больше ничего нет.