– Вы готовы? – вежливо осведомился Зейн, едва двигая губами.
– Почти, – ответила Келли и отвернулась. Она не пригласила Зейна зайти, хотя и понимала, что это выглядит грубо. Но она чувствовала себя безопаснее, будучи отделенной от него даже таким незначительным препятствием, как порог.
Она прошла в спальню, открыла ящик стола и вытащила маленькую квадратную коробку, завернутую в коричневую бумагу. С трудом проглотив комок в горле, прижала коробку к груди.
Было трудно поверить, что в этом простом, обернутом бумагой свертке покоится то, что осталось от доброго, вдумчивого и неповторимого Джимми. Ей еще не приходилось совершать ничего подобного, и предстоящая процедура внезапно показалась слишком сложной и связанной со слишком сильными переживаниями.
Она вернулась к входной двери, и Зейн придержал ее. Собака попыталась рвануться вслед за ней, но Келли обернулась, строго взглянув через плечо.
– Нет, – решительно заявила она, – ты останешься здесь.
Собачьи уши печально дрогнули, казалось, даже глаза наполнились грустью, а хвост перестал подергиваться.
– Пусть идет, – без улыбки произнес Зейн. Эти слова прозвучали как требование или приказ.
Келли с раздраженным удивлением взглянула на него.
– Это торжественный случай. Нам вовсе ни к чему псина, которая скачет вокруг и скалит зубы.
Зейн тряхнул головой – кратко, но выразительно.
– Джимми любил эту собаку. Он взял ее к себе. Пусть идет с нами.
Мысленно пожелав своему спутнику провалиться, Келли все же признала, что он прав. Она вновь взглянула на собаку. На какую-то секунду в блестящих глазах глупого животного ей почудилось трагическое выражение.
– Ладно, – пробормотала она. – Пойдем, пес.
Все следы трагизма мгновенно исчезли. Бурно запрыгав, собака вырвалась из двери и закружилась вокруг них в безумной радости. Келли заметила, что Зейн бросил взгляд на сверток, который она по-прежнему прижимала к груди, но ничего не сказал.
– Куда мы идем? И как туда попадем? – спросила она.
Солнце опустилось еще ниже, и его лучи золотили профиль Зейна.
– Это место называется Заливом Голубой Цапли, – безучастно отозвался он. – Мы поплывем туда в каноэ.
– В каноэ? – с тревогой в голосе переспросила Келли. Ей еще никогда в жизни не случалось плавать на столь ненадежном на вид суденышке.
Зейн промолчал и повел ее к берегу. Длинное серебристое каноэ было наполовину вытащено на сушу.
Не говоря ни слова, Зейн столкнул лодку в воду и поставил параллельно берегу. Келли наблюдала за напряженной работой мышц под тонкой тканью его рубашки. И снова вопреки своему желанию восхитилась сдержанностью его движений.