Косачев указал на братскую могилу в центре села. Голос его дрогнул:
— Вот они… Все здесь, кроме меня и Софьи.
Мехеда свернул за ограду и подошел к братской могиле. Близоруко щуря глаза, он силился прочитать надпись на скромном постаменте.
«А. О. Сы-тен-ко…» — прочитал он по слогам.
Сзади приблизился Косачев. Он объяснил:
— Первый, Андрей Онуфриевич… Бригадиром полеводческой бригады у нас работал. По наказу партизанского штаба остался в селе, и немцы его старостой назначили. А эти пять фамилий, что пониже, — все наши сельские комсомольцы, кто семь, кто девять классов окончил. Дети почти, а вот умерли, как герои! Тут, снизу, мы еще Цивку приписали. Он раньше в кооперации работал. Тоже, бедняга, лютой смертью погиб — гитлеровцы его повесили еще раньше, чем этих расстреляли… Да, не думали мы, когда к заданию готовились, что все так трагически кончится. Еще хорошо, что Софья дней за пять до этого на связь с партизанским отрядом ушла. Иначе и ей бы здесь лежать…
— Это вы о Софье Петровне?
— О ней, конечно… Породнились мы с ней в партизанском отряде, а теперь нас еще крепче, чем любовь, общее горе связало…
Косачев снова помрачнел и на все дальнейшие вопросы Мехеды отвечал неохотно, короткими фразами. Видимо, его раздражал этот разговор, который он считал бесполезным.
— Ну, а в чем ,состояло ваше последнее задание? — немного помолчав, спросил Мехеда.
— Задание обыкновенное: нужно было поджечь амбары и сараи, где хранился собранный для гитлеровцев хлеб. Запасли горючее, разработали план. Сытенко как староста запланировал в вечер поджога собрать совещание полицейских, тех, кто охранял зерно. Два члена группы выделялись для наблюдения за помещением старосты. Остальные пять — я возглавлял эту пятерку — должны были бесшумно снять охрану и поджечь зернохранилище. Пароль, чтобы можно было поближе подойти, мне заранее сообщил староста. Выполнив задание, все мы должны были уйти на соединение с партизанским отрядом в лес. В селе приказано было остаться только Сытенко. Как староста, он не мог оказаться под подозрением, и через него мы рассчитывали поддерживать дальнейшую связь между селом и партизанским отрядом.
Мехеда внимательно слушал рассказ председателя и с тоскою думал, что опять ничего существенного не узнал. Ни малейшей, самой тоненькой ниточки, за которую можно было бы ухватиться! Однако с упорством человека, решившего во что бы то ни стало докопаться до истины, он продолжал задавать вопросы.
— Значит, поджечь зернохранилище вы так и не успели? Похоже, что гитлеровцы заранее узнали о ваших планах и сумели вам помешать?