Ян не отвечал ни слова, но лицо и глаза его помрачились.
— Мария не согласится на это! — сказал он.
— Я сама уговорю ее.
— Но люди?
— Что же могут сказать люди?
— Могут оклеветать ее.
— Не бойся: никто здесь бывать не будет, никто ничего не заметит; я уже обо всем подумала.
— Но хорошо ли так шутить ее сердцем, играть ее чувствами?
— Уверена, что не встревожишь ни ее сердца, ни чувства. Можете быть равнодушны, ледовиты в высочайшей степени, но встречайтесь каждый день, и чтобы эти свидания продолжались не меньше часа. Можете разговаривать… обо мне, например. А если, наконец, начнете и о себе…
Юлия понизила голос.
— Я уступлю вам дорогу.
Невозможно было уговорить Юлию отменить странное испытание, ставившее в мучительное положение Яна и Марию. Напрасно Дарский умолял ее: он должен был уехать, обещая исполнить ее желание.
Но Мария ни о чем еще не знала.
Когда же вечером обе девушки уселись у камина, Юлия, не зная как приступить к своей просьбе, уселась почти у ног Марии и нежным голосом ласково сказала ей:
— Marie, ты знаешь, что я завтра уезжаю, но тебе неизвестно зачем уезжаю, — и о чем хочу просить тебя. Подобно другим, ты думаешь, что я буду делать себе приданое в Варшаве, когда я до сих пор сама еще не знаю, нужно ли мне приданое!
— Ты все еще не веришь в привязанность Яна?
— Верю, что он любит меня сегодня, но противостоит ли времени, людям и, увы, иным женщинам?
— Странно ты о нем думаешь.
— Странно тоже, что боюсь будущего!
— Боже мой! Если кому счастье само дается в руки, тот еще недоволен.
— Брани меня как угодно, если хочешь, но сделай то, о чем попрошу тебя. Знаю, что ни о чем дурном просить тебя не буду; поклянись же исполнить то, чего ожидаю от тебя, как доказательства дружбы.
— К чему клятва? Если могу…
— И можешь, и должна, а знаю, что будешь противиться и находить тысячи причин отказа.
— Говори, Юлия! Я верю, что не потребуешь того, чего бы я не была в состоянии исполнить: я так люблю тебя.
— Это-то и будет доказательством твоей приязни.
— Если смогу, исполню.
— Клянешься мне?
— Клянусь.
— Слушай же. Последним испытанием решилась я увериться, не грозит ли мне в будущем любовь Яна к кому-нибудь другому. Он дал мне слово в продолжение моего отсутствия ежедневно бывать здесь и проводить с тобою по часу времени. Если не влюбится…
Юлия не могла закончить, потому что бледная, дрожащая Мария встала с кресла и отступила на середину комнаты в таком волнении, что не находила слов…
— И меня обрекаешь на эту жертву? — говорила она сквозь слезы.
— Marie! Что за мысль!
— И ты хочешь, чтобы я страдала?