Новая задача также из курса четвертого класса. Виссарион Цицкишвили порывался сказать господину Ярославу, что Серго еще только во втором, но тут же понял, что нужды в его вмешательстве нет, Серго благополучно управлялся. Что-то стер, снова написал, быстро разделался с квадратными скобками. Стучит мелок по доске, сияет мальчишечье лицо. В класс заглядывает соскользнувшее с ближних гор солнце.
Инспектору не хочется продолжать проверку. Он благосклонно кивает учителю и священнику и просит послать за отцом Серго.
— Боюсь, что его отца нет в Гореше, — с сожалением отвечает учитель. — Константин Николаевич, конечно, принадлежит к старинному дворянскому роду. Но… Такова уж судьба грузинского дворянства… Орджоникидзе очень беден. Чтобы как-то свести концы с концами, ему приходится искать заработка в Чиатурах. Возит на быках марганцевую руду на железную дорогу, а то и в Поти, к морским причалам.
— М-да, — несколько разочарованно произносит господин Ярослав. — Ну, все равно, передайте ему, пусть в начале сентября пожалует с мальчиком в Кутаис. Я определю его в гимназию на казенный счет.
Отец Серго не прочь был воспользоваться заманчивым предложением, да в Горешу неожиданно приехал погостить однофамилец и дальний родственник Симон Георгиевич Орджоникидзе. Известный в Западной Грузии педагог и общественный деятель. Он поселился в усадьбе на горе Клдисдзири, где почти с самого рождения жил и Серго.
Отец Серго, жизнерадостный, добродушный, представительный имеретинец, постоянно уверял друзей, что он баловень судьбы, что ему очень везет (это при том, что в кармане ни гроша, дом заложен и перезаложен); ну кому еще в Гореше господь бог послал четырех сыновей?!
Серго был вторым. Он родился 12 октября[2]1886 года. Шесть недель спустя скончалась его мать — Евпраксия Григорьевна Тавзарашвили.[3] Умирая, она взяла слово со своей сестры Эки, что та будет заботиться о ее крошке, как о родном сыне. Эка унесла Серго к себе в усадьбу. Мальчонка быстро набирался здоровья, рано начал ходить.
Об одном только жалела тетка Эка. Тут уж ее любовь была бессильна. Изумительные золотые кудри мальчика вскоре потемнели, стали совсем-совсем черными.
…У маленького семилетнего человека начал проявляться характер. Случилось, он тяжело заболел. Ни врача, ни фельдшера поблизости не было. До Кутаиса или до Поти далеко. Хорошо, если доберешься к концу вторых суток. Все жалели Серго. Женщины плакали. Мужчины отворачивали хмурые, злые лица.
Серго посинел, задыхался. Катия, дочь Эки, возбужденно сообщила матери, не отходившей от постели мальчика: