Известнейший шедевр Гуго Цоллера, скульптора-авангардиста, был приобретен Рожером Бопертюи три года назад за полмиллиона долларов, а вот Келли не дала бы за него и трех центов. Эротическая скульптура «Безопасный секс» представляла собой громадный фаллос на подставочке и столь же громадные женские губы, выкрашенные алой помадой – на другой подставочке. Подразумевалось, что располагать это безобразие можно в самых различных вариациях, включая и ту, о котором вы наверняка подумали. Символизировало это все разнообразные радости самого безопасного, то бишь орального, секса.
Мы встретились с Келли Джонс в тот самый момент, когда она должна была расположить означенный шедевр на черном бархатном подиуме, над которым висел портрет дяди Рожера Бопертюи: именно такое сочетание, по мысли тети Эжени, встретит гостей выставки, когда они поднимутся по мраморной лестнице и войдут в Синий зал, отведенный музеем устроителям…
Келли прикрыла глаза растопыренными пальцами и осторожно посмотрела на «скульптуру». Вот же гадость! И чего это дядюшку разобрало?
Негромкий мелодичный смех раздался у Келли за спиной, и она поспешно обернулась. Эжени и ее сестра Элоди Деверо входили в зал.
– Келли, детка, как ты? О, моя бедная девочка! Целыми днями смотреть на эту порнуху…
– Стыдись, Элоди! Это произведения искусства, а не порнуха.
– Замужняя женщина могла бы и усвоить разницу между искусством и порнухой. Ладно уж я, старая дева…
– Из тебя старая дева, как из меня балерина! Какая может быть старая дева, если есть Итан?
– Забыла ему позвонить, моему мальчику…
Келли улыбнулась. Тетя Элоди замуж так и не вышла, это правда, что не помешало ей разбить сердца трех мужчин и в сорок лет завести ребенка от четвертого. Итан Деверо был на пять лет старше Келли, и в детстве они вполне мирно играли вместе. Теперь Итан работал в банке и в родной дом приезжал только на Рождество.
Старушки побрели вдоль зала, машинально переругиваясь, а мысли Келли вновь перенеслись в прошлое…
В доме Деверо она впервые оказалась, когда ей было три года. Мать Келли, Лиза, была троюродной племянницей Элоди и Эжени и привезла маленькую дочь познакомиться с родственниками. Старый дом очаровал малышку Келли, за свои три года привыкшую исключительно к отелям, хотя и к хорошим.
Разумеется, всего она не помнила. Например, лица собственного папы. Уже намного позже, лет в десять, она наткнулась на его фотографию – и ровным счетом ничего не испытала. Красавец-блондин на снимке улыбался надменно и чуть снисходительно, а глаза – глаза у него, кажется, тоже были зеленые, во всяком случае, у мамы Лизы они были голубыми, стало быть, Келли их унаследовала от отца… как это все запутано!