- Рабыня! Рабыня!
- Как вы красивы! - прошептала сзади Оона.
Судебный исполнитель спустила униформу к ногам и переступила через нее. Ее сердце забилось неровно, когда она вновь осмелилась взглянуть на вождя.
Затем она присела на землю и сняла сапожки с длинными темными чулками. Поверх этих чулок были пришиты пурпурные каемки как знак того, что она из рода патрициан. Она сбросила трусики и лифчик и застыла перед вождем.
- Как тебя звали? - спросил он.
- Вы же знаете - Трибоний Аврезий.
- Это мужское имя.
- Это имя было моим, - объяснила она.
- Почему?
- Так назвала меня мать.
- Зачем?
- Не знаю, - пожала она плечами. - Вероятно, чтобы я могла считать себя мужчиной.
- Ты мужчина?
- Нет.
- Ты пыталась считать себя мужчиной? - допытывался вождь.
- Да.
- Так кто же ты?
- Женщина.
- Больше не смей считать себя мужчиной, - заявил вождь. - Ты должна оставаться той, кто ты есть - женщиной.
- Да, - ответила она.
- Что "да"?
- Да, господин, - спохватилась она.
- С этой я решу сам, - обратился вождь к толпе, - стоит ли оставлять ее в живых хотя бы на время.
Судебный исполнитель встала рядом с Эллин у помоста, слева от вождя. Она даже не знала, пощадят ли ее.
Может, она сумеет угодить ему. Может быть, этого он и хочет. В самом деле - он ведь так часто смотрел на нее, давая понять, что не прочь увидеть ее у своих ног. Она вздрогнула, живо представив себя у ног этого мужчины.
Женщине в брючном костюме приказали встать и подойти к помосту. Она послушалась.
Обе рабыни у помоста очень тревожились за нее - женщина была уже немолода. Ооне задали те же вопросы, что и другим.
- Я никому не интересна, - вдруг расплакалась она.
- Встань прямо, расправь плечи, - приказал Отто.
По толпе пробежал восхищенный шепот.
- Я рабыня, господин, - сказала Оона.
- Разденься!
- Прошу вас, не надо, господин!
- Разденься полностью, - потребовал вождь.
Оона начала расстегивать одежду.
- Тебя накажут, если ты вздумаешь не выполнить приказ, - напомнил вождь.
- Меня все равно никто не захочет, - плакала она.
- Встань прямо.
Мужчины начали прищелкивать языками и хлопать в ладоши от удовольствия. Аксель одобрительно крякнул. У Ооны оказалась потрясающая фигура.
Она была искренне удивлена всеобщим одобрением - ее всегда считали неинтересной.
- Так мы оставим ее? - усмехнулся Отто.
- Да! Да! - возбужденно вопили мужчины.
Аксель выступил вперед, возвышаясь над Ооной.
- Ты хорошая рабыня?
- От нее не пахнет, как от остальных! - закричали в толпе.
- Я постараюсь делать все, чтобы быть для вас самой лучшей рабыней, господин, - испуганно прошептала Оона.