- Пожалуйста, госпожа, позвольте нам отдохнуть хоть немного! - умоляла одна из носильщиц. Вполне возможно, что драгоценности, некогда принадлежавшие ей, сейчас лежали в мешке вместе с прочим добром, заставляя женщину и ее спутницу выбиваться из сил. Возможно, она даже видела свои вещи.
- Ну ладно, - сказала одна из увешанных драгоценностями женщин. Это была корабельная рабыня - варвары не могли обойтись без рабынь даже на военных кораблях.
Женщины в цепях благодарно опустили ношу на пол. Судебный исполнитель в страхе плотно вжалась спиной в стену.
- На колени! - приказала одна из надзирательниц. - Руки на бедра, чтобы мы видели их.
Пленницы немедленно повиновались.
- Держите колени вместе, - сказала другая надзирательница. - Вы не перед мужчинами.
Пленницы вздрогнули, вновь вызвав бурное веселье своих надзирательниц. Одна из них обгладывала ножку цыпленка, с удовольствием жуя мясо.
- Госпожа, а разве нас не будут кормить? - робко спросила одна из пленниц.
- Не смей смотреть на нас! - прикрикнула надзирательница. - Опусти голову!
- Да, госпожа, - ответила рабыня, поспешно опуская голову.
- Вы еще не закончили работу, - объяснила надзирательница.
- Да, госпожа.
Внезапно другая со смехом щелкнула хлыстом. Обе пленницы жалобно вскрикнули.
- Встать! Берите ношу!
- Но госпожа... - запротестовала одна из пленниц, ибо им удалось отдохнуть не более минуты.
Обе тут же закричали под ударами хлыста.
- Прошу вас, не надо, госпожа!
- От рабынь требуется немедленное послушание, - заявила надзирательница.
- Да, госпожа, - с плачем ответили рабыни, поспешно вставая и подбирая концы простыни.
- Ну, живее, твари! - коротко прикрикнула надзирательница.
Пленницы поволокли свою тяжкую ношу. Надзирательница, насытившись, отшвырнула кость и вытерла руки о бедра. Судебный исполнитель услышала, как вновь просвистел хлыст.
- Быстрее, твари!
- Да, да, госпожа...
Когда женщины скрылись в коридоре, судебный исполнитель выползла из своего убежища и схватила обглоданную кость, с наслаждением срывая с нее остатки мяса. Она дочиста обсосала и кость, и свои пальцы, на которых оставалось немного жира. Но это только раздразнило ее голод. В отчаянии она опустилась на колени рядом с иллюминатором, вспоминая, от скольких блюд в своей жизни она отказалась, отсылая их на кухню и хлестко распекая поваров. Теперь она была бы рада даже возможности есть из миски, сидя на полу, за стулом хозяина. В ее горле першило. Никогда еще она не была такой голодной, никогда так сильно не хотела пить.
Остались ли на корабле свободные пассажиры и члены экипажа? Она не знала. Смогут ли имперские крейсера отбить корабль? Это казалось маловероятным. Она вспомнила равнодушные и уверенные лица надзирательниц, нагло вышагивающих по коридору вслед за пленницами, несущими столько добычи, сколько едва те могли поднять.