Гарри знал, что ему следует просто пересечь коридор и забраться в кровать вместе с ней – целомудренно, как он делал последние две ночи. Она лучше спала, если он так поступал. Сиреневые тени вокруг её глаз постепенно почти исчезли с тех пор, как он стал делить с ней постель.
Но, с другой стороны, Гарри совсем не чувствовал себя отдохнувшим.
А когда он недосыпал, его самообладание было не слишком надёжным. А уж после этого ужина его самообладанию был брошен серьёзный вызов.
Гарри не был уверен, сможет ли делить с Нелл постель и дальше. Не занимаясь любовью. А она не была готова к этому.
Он нуждался в физическом облегчении. Отчаянно.
Гарри был практически убеждён, что если бы продолжил держать Нелл в объятиях, не занимаясь с ней любовью, то это бы убило его. Он бы взорвался.
От Гарри потребовалась каждая имевшаяся у него крупица силы воли, чтобы оторваться от Нелл и хладнокровно выйти из комнаты.
Но Нелл сказала «нет», хотя он знал, что она желала его. И Господи, как мысль о том, что она хочет его, снова воспламенила его кровь.
Но «нет» есть «нет». На языке Гарри это было так.
Кто был тем ублюдком, который изнасиловал её? Этот вопрос не давал ему покоя. Он не уйдёт безнаказанным – не тогда, когда это касается Гарри. Ни один мужчина, принуждающий женщину, не заслуживает права называться мужчиной.
А человек, который принуждает кого–то, вроде Нелл... такой человек не заслуживает жить.
Итен бегло просмотрел письмо, которое пришло в этот день от Тибби. Это не был её обычный аккуратный почерк. Должно быть, она писала в спешке. И под дождём, поскольку бумага сморщилась от пятен и некоторые слова были покрыты кляксами там, где чернила расплылись.
Мой дорогой мистер Делани,
Должна признаться, я несколько обеспокоена тоном вашего последнего письма, особенно когда вы говорили об этой женщине, за которой ухаживаете. Хотя я далека от мысли, чтобы критиковать женщину, которую я никогда не встречала...
Итен нахмурился. Никогда не встречала? Какого чёрта, за кем, по её мнению, он ухаживает?
...но мне кажется, что она не ценит вас, как должно. Вы замечательный, порядочный, благородный и умный человек, мистер Делани, и ровня любому на этой земле.
Итен перечитал эту часть снова, наслаждаясь звучанием слов: замечательный, порядочный, благородный и умный. Он не знал ни одной живой души, кто описал бы его подобным образом. Кто–то мог бы назвать его «замечательным». Или «порядочным». И, возможно, «благородным». Но никогда всеми тремя определениями сразу и никогда вместе со словом «умный».