Позже, примеряя дюжины шляп, Нелл узнала от леди Госфорт, Брэгг и Купер, что шляпы чрезвычайно подходят к форме её лица. Прежде она не задумывалась над этим.
Они вернулись к портнихе, где заказали два костюма для верховой езды.
Первый пошили из материи песочного цвета с голубой и золотистой отделкой. Костюм был прекрасен и очень ей шёл. Ткань для второго костюма леди Госфорт предоставила выбирать самой Нелл. Та осмотрела все рулоны, непроизвольно задерживая взгляд на коричневых и прочих тёмных отрезах. А затем увидела пурпурную ткань, и у неё перехватило дыхание.
«Будь увереннее», – подумала она.
– Вот эта, – сказала Нелл вслух.
Повисло долгое молчание. Портниха, леди Госфорт и Брэгг обменялись взглядами.
Купер, задумчиво сдвинув брови, подняла материю и обернула вокруг Нелл.
– Что скажете?
Собравшиеся внимательно осмотрели её.
– Отличный выбор, – произнесла леди Госфорт через минуту, – никогда бы не подумала, что вам подойдёт этот цвет, но он прекрасен. Вы введёте этот цвет в моду. Думаю, кремовая отделка…
– Бледно–жёлтая, – перебила Купер и побледнела от собственной дерзости.
– Да, бледно–жёлтая, – прищурилась леди Госфорт. – Снова смелый выбор. И шляпа в тон с бледно–жёлтым пером. – Она взглянула на Купер и кивнула: – У вас есть вкус. Молодец. Между нами говоря, моя племянница становится символом стиля.
Купер покраснела и постаралась удержаться от сияющей улыбки.
Слова леди Госфорт понравились и Нелл. Не только то, что она становится законодательницей мод, но и другие, гораздо более важные слова: «моя племянница».
Ещё один шаг вперёд, в будущее.
Ей удавалось жить день за днём, делать шаг за шагом. Она справлялась. Днём – большую часть времени – всё было в порядке. Ночи оставались проблемой.
Теперь они с Гарри занимались любовью каждую ночь. Нелл жаждала экстаза, близости и временного забвения. Обычно она засыпала сразу же, как всё заканчивалось.
Но её мучили хмурые часы перед рассветом, когда она лежала с открытыми глазами в объятиях спящего Гарри.
Она думала о новом дне или о прошедшем, о верховой прогулке в парке с Гарри, Рейфом и Люком, о попугаях и обезьянках на ярмарке Пантеон, или о том, как научилась заламывать шляпку так, что эффект оказывался просто потрясающим, но внезапно пустота в груди появлялась вновь, когда она вспоминала, что этими вещами нельзя будет поделиться с дочерью, с Тори.
Тогда она тихо плакала в темноте, стараясь не разбудить Гарри.
День за днём, ночь за ночью.