Лошади беспокойно перебирали ногами, пока мужчина вставал, подтягиваясь, потом он, кинув испуганный взгляд на Гарри, мигом исчез.
Сэр Эрвин тоже был не прочь сбежать. С яростным проклятьем он кинулся на Гарри, думая оттолкнуть его и улизнуть вслед за кучером.
В ответ Гарри схватил баронета за шею и крепко прижал к карете. Сэр Эрвин пинался и толкался, но чувствовал себя подвешенным, словно в кандалах. Мужчины были одного роста, но куда там сэру Эрвину тягаться с человеком, проведшим много лет на войне.
– Помогите! Убивают! Хулиганы! – вопил сэр Эрвин, но голос его тонул в шуме уличного движения Большой северной дороги.
– На повестке дня вовсе не убийство. Только кастрация, – весело произнёс Гарри и снова стукнул мужчину о карету.
Сэр Эрвин мертвецки побледнел.
– К–какая к–кастрация? – Он зыркнул Гарри через плечо и завопил: – Уберите его!
К Гарри сзади подкрадывались двое слуг. Он бросил сэра Эрвина и, поворачиваясь, размахнулся кулаком. Первый слуга получил удар в челюсть, второй – почти такой же силы удар в солнечное сплетение.
Первый слуга, пошатываясь, отступил назад, второй, судорожно вдыхая, упал на колени на подъездную дорожку. Гарри поднял его за загривок и швырнул на лужайку. Несколько слуг столпилось в дверном проёме. Гарри зазывающе поднял кулаки:
– Кто ещё желает отведать домашней закуски?
Все как один попятились. Ясное дело – в доме полным–полно работы. Неотложной. И приступать к ней надо немедля.
Дверь захлопнулась. Сэр Эрвин остался один–одинёшенек.
Что–то неярко блеснуло, заставив Гарри насторожиться. Он вовремя повернулся и успел поймать сэра Эрвина за руку, которую тот занёс в смертельном ударе. С ножом, тонким и беспощадным…
Гарри сжал руку противника и вывернул из неё нож. Теперь сэр Эрвин сражался яростнее: страх придал ему силы, но Гарри, закалённый годами военных походов, был готов к подобному напору. Праздная жизнь сэра Эрвина не оставила последнему ни единого шанса на победу.
– Нож в спину, вот как? – рыкнул Гарри и, скрутив противнику руку, с отвращением отпихнул его от себя. – Скотина. Но нож этот мне ещё может пригодиться. – Он метнул его недалеко от себя и тот глубоко вошёл в газон.
– Хватайте его, вы, трусы, он безоружен, – закричал сэр Эрвин в сторону закрытых дверей дома. Двери не открылись. Лишь колыхание занавесок в оконных проёмах говорило о том, что за поединком по–прежнему наблюдают.
Довольно. Гарри схватил противника за отвороты сюртука, чувствуя, как возросло его отвращение.
– О трусости заговорил, – прорычал он. – На чём же мы остановились? Ах, да, давай–ка поговорим о женщинах…