Нелл озадаченно уставилась на него.
– Она привязана к балясине[21] снаружи, – добавил Итен.
Нелл с любопытством выглянула за дверь. Из холла доносился неожиданный шум: возбуждённо лаяла собака и скреблась, пытаясь освободиться.
– Пятнашка! – воскликнула Нелл и побежала встречать любимицу.
Итен уже в третий раз обвёл глазами комнату, точно ожидая увидеть кого–то ещё.
– Присядете, мистер Делани? – спросила принцесса.
Итен медлил.
– Я надеялся…
– Все джентльмены уехали в Лондон, – отметила леди Госфорт.
– В самом деле? Очень жаль, что я их не застал, – произнёс Итен, не преставая оглядываться.
– Она в лабиринте, мистер Делани, – тихо подсказала ему Калли.
– Вы истинная принцесса, миледи, – улыбнувшись, прошептал он и спешно покинул комнату.
* * *
Итен стоял перед высокой стеной зелёных насаждений, сердце его колотилось так, будто он бежал наперегонки.
– Мисс Тибби, вы тут? – позвал он.
Ответа не последовало, но ему показалось, что он услышал какой–то звук.
– Тибби?
– И–Итен? Это вы, Итен?
– Да.
– Н–не входите. Я не могу видеться с вами, – послышался её слегка испуганный голос.
Он вошёл в лабиринт, двигаясь на звук её голоса.
– Но я проделал весь этот путь, чтобы увидеть вас. Разве вы не желаете со мной поговорить, Тибби?
– Нет… д–да, но не прямо сейчас. Я–я не готова, – стенала она. – Вы приехали раньше.
– Всего–то на один день, – улыбнулся Итен. Он не в силах был ждать до среды. Он петлял по лабиринту: поворачивал туда–сюда, возвращался обратно, упёрся в несколько тупиков – какой–то рок преследовал его!
– Вы же не заставите меня ждать следующего дня, а, Тибби?
– Ох. Ох, нет. Я ужасно выгляжу! О, боже.
Он повернул за угол и увидел её, сидящей на скамье в центре лабиринта, прижимающей к груди горстку писем. Глаза женщины были заплаканы, волосы растрёпаны. Она наспех вытерла щёки и выпрямилась. Потом стала прятать письма под юбки.
Итен узнал их. Это были письма, которые он ей писал. Она читала и плакала над его письмами.
– Отчего вы плачете, Тибби? – нежно спросил он. – Из–за моего ужасного правописания? Я усердно трудился и могу теперь читать не хуже остальных, но правописание – та ещё мудрёная штуковина.
– Нет, право, нет, Итен, – икая, выговорила она. – Письма прекрасны. Все до единого прекрасны.
– Что же вас огорчило? – поинтересовался он и, присев около Тибби на корточки, взял в свою грубую ручищу её изящную ладошку.
– Ничего, совсем ничего, – ответила она, вытирая щёки и стараясь успокоиться. – На самом деле я рада вашим новостям.
– Моим новостям?
Тибби уставилась на него огромными влажными карими глазами.