И дело было даже не в том, что он оскорблял не фонландку, а в том, что он оскорблял человека, девушку…
Урию я тогда устроила настоящее представление. На занятия в университет приехала на лимузине Рихтера в сопровождении двух офицеров его охраны. Самых здоровых. Из машины, чтобы подать мне руку, вышел наш дворецкий с такими великосветскими манерами, что у Урия челюсть отвалилась. Сын некрупного землевладельца, он, как и Жозефина, гордился своим знатным, по отношению ко мне, происхождением. Все занятия рядом с моим столом навытяжку стояли офицеры, охраняя мой покой. Ехидные ухмылки сокурсников в адрес Урия в этот день сильно его доконали. Ещё бы! Смелый, пока я считалась низкого происхождения, и такой робкий, когда я оказалась герцогиней. Как он извинялся… Но так ничего и не понял. Он извинялся перед Алфеей, а обижал Петру. Этого я простить ему не могла, да и не хотела. Потом он то ли перевёлся, то ли его отчислили из университета, не знаю. Но после того случая осадок остался. И Жозефина в этот осадок влезла всеми лапами!
Что-то я много уделяю внимания недостойным людям, загоняя себя в пессимизм. Пережила, вычеркнула, забыла! Что там госпожа Гризельда рассказывает? Как невербальными жестами склонить собеседника на свою сторону? Очень, очень нужная тема!
Я попросила подруг не приставать ко мне сегодня вечером, дать возможность всё обдумать самой, без постороннего вмешательства. Но ко мне неожиданно нагрянул Алберт, невзирая на запрет мужчинам, кроме обслуживающего персонала, посещать апартаменты конкурсанток.
— Петра, ты удивляешь меня каждый день! — он излучал радость, что совсем не шло к моему пакостному состоянию.
— Яду? — предложила я с сарказмом, указывая на безалкогольные напитки на столе.
— Не смешно! Соку.
— Кураре нет, — опять мрачно оповестила я гостя. Действие успокоительного кончилось, и настроение моё вновь испортилось.
— Что, так плохо? — заботливый какой.
Гость уселся в кресло, я последовала его примеру. Налила нам соку. Яблочного.
— Алберт, ты не можешь посодействовать моему отчисления с конкурса, без лишения… титула и всё такое?
— Струсила?
— Противно…
— А как же Сарториус?
— На больное давишь?! Это не честно! Поможешь?
— Нет.
— Тогда уходи!
— Ты хочешь, чтобы они решили, что так можно победить?
— Кто, они? — отпила сока, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Те, кто натравил на тебя Йенч. Сама бы она не додумалась до такого. И мышьяк где-то раздобыли.
— Она призналась? — подняла правую бровь. Иногда у меня получалось выразить так удивление.
— Нет. Но это и так ясно. А ты сегодня утром вела себя как настоящая герцогиня!