Она потребовала от Корнийца вернуть еще не попавшие в прессу материалы, грозя разоблачением в средствах массовой информации, что ему, как начинающему бизнесмену, было вовсе не нужно, однако он клялся и божился: мол, понятия не имеет, откуда в американском журнале сведения из его работы, вот она, в целости и сохранности, лежит у него дома, а если Ашот каким-то образом добрался до нее (что вполне возможно, они ведь работали рука об руку), за это он не ответчик. Разумеется, Мария не верила ни единому слову моего соседа и готовила выступление на телевидении и статью в газету. Наверное, многим после этого пришлось бы туго, для них смерть Маши стала спасением от позора и, возможно, наказания.
— Да, правду сказать, вовремя она умерла, — заметил Павел. — Инфаркт, инсульт?
— Ни то ни другое, молодой человек, — Наталья Михайловна снова достала платок. — Смерть на операционном столе от сердечной недостаточности. Помните, я рассказывала вам, где мы познакомились поближе? В неприятном месте, с неприятными, правда, не смертельными диагнозами, но врач Белозерова готовила нас к операции. Знаете, после любой операции за человеком нужен уход. Так как у Маши не было родственников, а я не хотела расстраивать и обременять дочь, мы договорились помогать друг другу. Первой в больницу легла Мария. На следующий день после операции, придя ее навестить, я даже в мыслях не держала ничего плохого. Представьте себе мое изумление и отчаяние, когда врач сообщила мне о смерти подруги.
— Она скончалась от сердечной недостаточности, — равнодушно констатировала Белозерова.
Я побелела.
— Как такое могло случиться? — Мой голос дрожал от боли и возмущения. — Моя подруга никогда не жаловалась на сердце. Мы каждый день бегали с ней до речки. Здесь какая-то ошибка.
— Ошибки здесь нет никакой — Белозерова не давала мне и рта раскрыть. — Так, как вы, рассуждают многие пожилые люди. Пройдут пару лишних километров — и считают, что в их возрасте это подвиг и у них все в порядке со здоровьем.
— Но это совсем разные вещи… — я пыталась возражать.
— Не будем об этом говорить, — прервала она меня. — У вас впереди много тяжелых дней. Надо похоронить подругу и самой готовиться к операции. Всего доброго.
Она развернулась на высоких каблуках, а я, глядя ей вслед, подумала, что никогда не приду сюда, и сдержала слово. Похоронив Машу, я позвонила дочери, объяснила ситуацию, при-ехала в Санкт-Петербург, где мне сказали, что можно вполне обойтись без хирургического вмешательства, выписали лекарства и отправили домой. Теперь, если мне надо проконсультироваться с врачом, я еду туда. Вот, молодой человек, пожалуй, и все.