Сколько времени длилось это безумие?
Когда Конрад опомнился, рядом с ним находилось не полувоздушное создание, а красивая молодая женщина, очень похожая на него.
— Ты счастлив? — спросила она, нежно обнимая его и целуя. — Ведь это именно то, чего тебе не хватало?..
В их мире не было смены суток. Тусклый день тянулся бесконечно. Иногда небо темнело, срывался холодный ветер или накрапывал дождь. Перемены погоды служили единственным ориентиром во времени: "до дождя" и "после дождя", "в шторм", "до и после шквала". Впрочем, обитатели этого заклятого места не скучали по земным рассветам, уютным вечерам и романтическим звёздным ночам. Иллюзия, рождённая одиночеством, подарила Конраду странный опыт любви к самому себе.
Его подруга относилась к тому типу женщин, который всегда привлекал его: статная, очень женственная, но не жеманная, с нежной белой кожей, густыми, длинными, как у русалки, пепельно-русыми волосами и большими серыми глазами в окаймлении пушистых ресниц.
Он назвал её Луизой. Почему-то именно это сочетание звуков казалось ему наиболее подходящим для неё. Никогда ещё он не заглядывал так глубоко в собственную душу.
Их любовь была бурной и яркой, как водопад под солнцем, и ненасытной, как бездонная пучина. Они почти не расставались. Им было необходимо видеть и касаться друг друга, словно подсознательно каждый из них боялся, что предмет его страсти может внезапно исчезнуть. Конрад забывал о том, что находится в чистилище — настолько по-земному выглядела его спутница в своём простом сером платье. Чепец она не носила: собирала волосы в высокую причёску. Ей нравились украшения. Она делала их сама из цветных раковин. Тонкий браслет на её запястье, сплетённый из нитей с перламутровыми бляшками, напоминал Конраду о Клоримен.
Но Луиза была иной: рассудительной, сильной. Такую женщину едва ли убили бы за дешёвую безделушку. Конрад узнавал в ней себя, и всё же она была не просто его духовным двойником, а другой частью его личности, его женственным "я". Более мудрая и решительная, чем он, более склонная к магии и мистическим видениям, она властвовала над ним. Он уступал ей во всём, чувствуя её превосходство. В его отношении к ней соединилась привязанность к матери и страсть к высшей покровительнице.
Луиза часто целовала и обнимала его, шутила с ним, как с ребёнком. Ей нравились его волосы. Она любила их расчёсывать, и делала это бережно, словно каждая его волосинка была из золота. "Ты золотой, — смеялась она, — а я серебряная".
Конрада восхищали её руки — белые, гладкие, с тонкими суховатыми запястьями, маленькими, почти круглыми ладонями и длинными пальцами. Он испытывал неодолимое влечение к ней, когда она полусидела на постели, откинувшись на подушки и прикрывая левой рукой живот, а правой задумчиво поглаживая постель рядом с собой.