Их беленький аккуратненький дом-пряник стоял на опушке хвойного леса, за которым отчаянно плескалось море. Шансов добраться до дома с запада — противоположного направления, не было никаких. Через несколько вспаханных полей путника встречал зев необъятной пропасти. Такой глубокой, что и дна не рассмотреть, и не понять даже, что там может быть, и такой широкой, что противоположный край терялся на горизонте и становился почти нереальным. Отвесные края пропасти были покрыты на удивление яркими цветами, которые Мэрилин — любительница прогулок по окрестным лесам — не встречала нигде в другом месте. Обнаружив их впервые, она, конечно же, сорвала целую охапку, чтобы порадовать домашних своей находкой. Пару раз чуть не сорвалась вниз, заскользив по влажной траве обрыва. Но ее героического открытия так никто и не оценил. За десять минут цветы увяли, через пятнадцать высохли, как будто их продержали в толстой книжке меж страниц не менее двух лет, а вскоре и вовсе рассыпались в пыль… Мэрилин расстроилась, но не только потому, что никто не увидит букет в тот вечер. Ей было стыдно, что она лишила жизни такие красивые существа, и эти смерти к тому же оказались так бессмысленны. Вечером в этот же день она поделится своими мыслями с Ариэль, на что та ей ответила:
— Будь спокойна, сестренка. Цветы тебя уже простили, а вот наши старушенции — "старушенциями" Ариэль называла всех маминых гостей, некоторые из которых были немногим старше ее — в погоне за экзотикой загремели бы в эту проклятую бездну, и все бы мы ходили потом в трауре целый месяц, и держали бы пост… Нет, хорошо, что так вышло. Ты же нас просто спасла! — и Ариэль громко чмокнула сестру в щеку.
Мэрилин слабо улыбнулась в ответ, и погрузилась в свои мысли.
Обычно гости миссис Чилии прибывали в их дом с юга. Они приезжали на дорогих повозках, запряженных породистыми лошадьми — возницы громко щелкали языками, дамы брезгливо закрывали веерами лица от пыли, кавалеры с неизменной галантностью сопровождали своих спутниц. Каждый раз для Мэрилин это выглядело совершенно одинаково. Люди были разные, да. Многообразию цветов и фасонов нарядов позавидовали бы самые экзотические обитатели тропических лесов — и это верно. Каждый гость страдал уникальным творческим порывом, свойственным ему и только лишь ему. И все же, они были одинаковыми. Ну, как куклы из лавки в Большом Городе, куда один раз миссис Чилия взяла девочек, когда они были еще маленькими. Куклы в глянцевых коробках с синими, желтыми, рыжими волосами. У них миниатюрные сумочки и туфельки с резиновыми каблучками, у каждой свое имя, свой цвет платья, и даже своя прическа. Но вот только если их раздеть, и разобрать на части, то внутри будет одна и та же пустота.