– В ее обычном кипучем, возбужденном состоянии, – сухо прокомментировал Бретт.
– Да, именно так!
Он взглянул на нее.
– Это потому, что она переключилась с одной навязчивой идеи на другую, – мрачно сказал он. – Уж тебе-то лучше, чем кому бы то ни было, известно, как прекрасно она умеет это делать.
– Переключилась?.. Ты хочешь сказать… – Никола проглотила подступивший к горлу ком, – она хочет восстановить ваш брак?
– Именно так. Но только типичным для Мариетты способом, нанося удар ниже пояса.
Перед глазами Николы промелькнуло лицо отца Каллэма, а еще она подумала, что Ричард Холлоуэй тоже невольно сделал то, что можно назвать ударом ниже пояса.
– Это… это… Я не знаю, как это назвать.
Бретт вяло улыбнулся.
– Я так и думал. Но этого не произойдет!
– А как же Саша и Крис?
– Ты все время твердишь мне, что она – их мать, – сказал он с иронией. – Если я попытаюсь забрать их у Мариетты, вряд ли такой шаг принесет им счастье.
– А что он из себя представляет, этот музыкант, играющий на гобое?
Бретт пожал плечами и поморщился.
– Если бы ты встретила его при других обстоятельствах, он, возможно, понравился бы тебе. Нежный гигант – и очень хорошо обращается с детьми. Он им очень нравится.
– О, Бретт, – ласково сказала Никола с сочувствием в голосе.
– Не надо! – В голосе его прозвучала неожиданная ярость. – Последнее, что мне нужно от тебя, – это твое сочувствие.
Побледнев, она встала и прошептала:
– Почему? – и повернулась, словно собираясь выбежать из комнаты.
– Никола, Никола! – Он быстро вскочил на ноги и удержал ее. – Постой. Я сожалею. Я… – Он пристально смотрел на нее.
Она видела, что он побледнел, и сказала упавшим голосом:
– Пусти меня, Бретт. Это не имеет значения…
– Нет, имеет.
Он притянул ее к себе и погрузил свое лицо в ее волосы. Она почувствовала, как его мускулы напряглись, а потом на мгновенье непроизвольно расслабились. Он поднял голову, посмотрел ей в глаза и начал целовать.
Шок парализовал Николу. Она отпрянула было, потому что он засунул руки под фуфайку ее спортивного костюма. Его ладони оказались холодными и жесткими, но их движения были нежными. Ее захлестнуло страстное желание, но не только это. Ей хотелось дать ему то тепло, в котором он так очевидно нуждался.
О, Бретт, не делай этого! – мысленно взмолилась она. Я не смогу заменить тебе Мариетту.
Но Никола не могла противостоять той все увеличивающейся жадности, с которой он целовал ее. Ничто на свете не могло умерить и ее собственную страсть, когда она почувствовала прикосновения его рук, безошибочно движущихся к самым чувствительным частям ее тела. Он крепко прижимал ее к себе, целуя не только губы, но и шею, в то время как она, пошатываясь, приникла к нему в ответном порыве.