— Кто платит? — спросил Джейк.
— Ты — мой гость.
— Ну что ж, я пил твое пиво, ел твой обед, с чего бы мне вдруг отказываться? — Он остановился и повернулся к рикше. — Поехали, — сказал он.
Рикша развернулся и побежал обратно в город. Гарет сунул Джейку в рот сигару.
— Что ты сдал себе? — спросил Джейк между двумя затяжками ароматного дыма. — Четыре туза? Полный флеш?
— Я возмущен такой постановкой вопроса, сэр. Я не слышал вопроса.
Некоторое время они ехали молча. Потом пришла очередь Гарета спрашивать.
— Если по правде, вы ведь не поджарили тому парню яйца?
— Нет, — согласился Джейк, — но история получилась недурная.
Дом мадам Сесиль скромно прятался среди деревьев огороженного сада. Над дверью горел фонарь. Гарет взялся за дверной молоток, но не постучал.
— Знаешь… Будь я проклят, но я должен перед тобой извиниться. Я все время неправильно о тебе думал.
— То-то смеху было.
— Я пришел к выводу, что мне лучше быть с тобой откровенным.
—Не знаю, выдержу ли я такой удар.
Они ухмыльнулись друг другу, и Гарет похлопал Джейка по плечу.
— Я угощаю, идет?
Мадам Сесиль была столь высокой, тощей и бесцветной, что становилось страшно — а не сломается ли она сейчас с треском, как тонкая палка. Ее неопределенно-темного цвета платье строгого покроя, застегнутое до подбородка, доставало до пола. Волосы были туго стянуты в пучок на затылке, смотрела она чопорно и неодобрительно, однако несколько смягчилась, когда ввела их в переднюю комнату.
— Всегда рада вам, майор Суэйлз. А вас, мистер Бартон, мы уже давно не видели. Я боялась, не уехали ли вы.
— Принесите нам бутылочку «Чарли Чамперс», дорогая. — Гарет отдал горничной свой шелковый шарф. — У вас еще не кончился тот, из погребов Пола Роджера, урожая 1923 года?
— Конечно, нет, майор.
— До того как повидаться с вашими девочками, мы хотели бы поговорить. Ваш кабинет свободен?
Гарет удобно устроился в большом кожаном кресле, в одной руке он держал бокал с шампанским, в другой — сигару.
— Дуче вот-вот ввяжется в драку, хотя один Бог знает, что он надеется добиться этим. С какой стороны ни посмотри, это самый безлюдный кусок пустыни, какой только можно себе представить. Но Муссолини этот кусок нужен. Может, он грезит славой и имперским величием. Наполеоновский зуд, сам понимаешь.
— Откуда тебе это известно?
Джейк растянулся на стеганой кушетке напротив. Шампанского он не пил. Оно ему не нравилось.
— А я этим живу, приятель. Я могу унюхать драку задолго до того, как ребята сами узнают, что собираются драться. Тут дело верное. Дуче уже произнес все положенные заверения в своих мирных намерениях, а сам явно готовится к войне. Прочие державы — Франция, наши парни и ваши — уже подмигнули ему. Нет, они, конечно, разразятся проклятиями, сделают кучу заявлений в Лиге Наций, но никто не станет мешать старому Бенито захватить Эфиопию, Хайле Селассие, эфиопский император, прекрасно это понимает, и все его князья, начальники и обыкновенные люди понимают тоже. И они отчаянно пытаются организовать нечто вроде обороны. Вот чем я тут занимаюсь, приятель.