А Элис, мимолетно улыбнувшись сиделке, снова закрыла глаза в надежде увидеть продолжение своего удивительного сна. И — о чудо — ей это удалось. Прошло всего несколько секунд, и Элис снова оказалась в волшебном саду. Она стояла на засыпанной мелким золотистым песком дорожке, а Джонни сидел на невысокой каменной стене и болтал ногами, как он часто делал в детстве. Завидев мать, он легко соскочил на землю, однако слова, с которыми обратилась к нему Элис, ему совсем не понравились.
— Я хочу быть с тобой, сынок, — сказала она. На протяжении последних четырех месяцев Элис ничего не желала так сильно, и сейчас ее мечта была особенно явственной. Она действительно хотела бы заснуть навсегда, чтобы воссоединиться с сыном. Элис никому не говорила об этом, ни разу не облекала свое желание в слова даже мысленно, однако в глубине души она стремилась именно к этому. Элис просто не могла жить без Джонни, и сейчас это стало ей особенно очевидно.
— Ты с ума сошла! — воскликнул он, на его лице было написано глубочайшее потрясение и испуг. — А что будет с Шарли, с Бобби, с отцом? О них ты подумала?! Нет, мама, они слишком нуждаются в тебе, и ты не имеешь права их бросать. Я уверен, что твое решение никому не понравится, так что лучше забудь об этом. Возьми себя в руки!
Его голос звучал почти сердито, но Элис не отступала.
— Я не могу без тебя, — сказала она жалобно. — И не хочу…
— Это ничего не меняет, — нахмурился Джонни и сурово покачал головой. — Тебе предстоит еще многое сделать, да и мне тоже, — добавил он как-то очень по-взрослому. Никогда прежде Элис не слышала у него таких интонаций.
— Что же ты должен сделать? — удивилась она, но Джонни только пожал плечами и снова уселся на невысокую стену.
— Я не знаю. Мне этого пока не сказали, но мне почему-то кажется, что, учитывая твое настроение и твое состояние, это будет не самая простая работа. Я… Как ты можешь, мама?! Раньше ты никогда не сдавалась и не опускала рук, так почему же теперь?..
Видно было, что Джонни глубоко разочарован, и Элис захотелось прикоснуться к нему, взъерошить волосы, погладить по щеке, но что-то подсказывало ей, что она не должна этого делать. Кроме того, Элис боялась, что если она попытается сделать это, то немедленно проснется и Джонни снова исчезнет.
— Потому что раньше ты был жив, и ты был со мной, — ответила она. — А теперь тебя нет, и я не могу, никак не могу с этим примириться!
Джонни снова спрыгнул со стены и посмотрел на нее сверху вниз, уперев руки в бока. Вид у него был рассерженный, и когда он снова заговорил, голос его звучал непреклонно и твердо: