Ноги Шона коснулись илистого дна. Беглецы притулились под просевшим мостом, как цыплята под крылом у курицы. Шон пустил ветку по течению и вытащил Сола на берег между двумя металлическими опорами.
– Пять минут отдыха, – сказал он и присел рядом с Солом, чтобы перебинтовать тому голову: повязка сползла на уши. С мокрых мундиров текла мутная вода, и Шон пожалел о лежавших в кармане рубашки сигарах.
Вдоль железнодорожной насыпи проходила еще одна дренажная канава. Шон двигался по ней пригнувшись, толкая Сола перед собой и рявкая на него всякий раз, как тот пытался распрямиться, чтобы облегчить боль в спине. Один раз снайпер с холма позади них вогнал пулю в гальку рядом с головой Шона, и Шон устало выругался и едва не ткнулся носом в колени. Но Сол этого не заметил. Он спотыкаясь шел перед Шоном, пока наконец не рухнул мешком на дно канавы.
Шон пнул его.
– Вставай, черт побери!
– Нет, Руфь. Не буди меня. Сегодня воскресенье. Мне сегодня не нужно работать.
Говоря очень отчетливо, убедительно, Сол смотрел на Шона, но его глаза были матовыми, а зрачки снова превратились в черные точки.
– Вставай, вставай!
Имя Руфи воспламенило Шона.
Он схватил Сола за плечо и встряхнул. Голова Сола затряслась, сквозь повязку проступила свежая кровь. Сразу раскаявшись, Шон осторожно отпустил Сола.
– Сол, пожалуйста. Надо попытаться. Осталось немного.
– Не блестит, – прошептал Сол. – В нем нет блеска. Не хочу.
Он опустил веки, губы его раскрылись, дыхание вырывалось сквозь них вместе с капельками слюны.
Шон посмотрел Солу в лицо, и его охватило отчаяние. Глаза Сола глубоко ввалились, кожа на щеках и вокруг костлявого носа туго натянулась.
«Не потому что я едва не убил его, не потому что я перед ним в долгу.
А почему, почему? Как определить чувства к другому человеку? Можно только сказать: он мой друг.
Он мой друг, и я не могу бросить его здесь».
Опустившись рядом с Солом, Шон устроил его обмякшее тело в сидячей позе, положил руку Сола себе на плечо и встал.
По всей широкой равнине поодиночке, двойками, тройками, подгоняемая шрапнелью, разбитая, сломленная, отступала могучая армия Буллера. А здесь, всего в сотне ярдов от того места, где в канаве сидел Шон, аккуратно расставленные в траве, всеми покинутые, стояли полевые орудия.
Шон быстро отвел от них глаза и побрел в сторону от реки. Одной рукой он придерживал лежащую на плече руку Сола, другой обнимал Сола за талию.
Потом он постепенно понял, что огонь буров снова усилился и нашел цель. Снаряды, падавшие наобум среди отступающих, теперь сосредоточились на участке прямо перед Шоном.