— Извозчик. Извозчик. В Королевский парк, быстро.
Несмотря на то, что кричал Володя по-русски, возница его непостижимым образом понял и остановился. Володя с испуганной Татьяной на руках вскочил в коляску и страшным голосом приказал:
— Гони.
Извозчик щелкнул бичом, лошадь пошла, коляска тронулась следом.
— Теперь поговорим, — сказал Володя, обращаясь уже к Татьяне, и поцеловал ее в губы.
Если честно, то чего-то подобного Татьяна Константиновна в равной степени как боялась, так и ждала. Володя же, смутившись, оторвался от уст Татьяны и, слегка прокашлявшись, рискнул предположить:
— Я, наверное, не очень тактично себя вел?..
Татьяна часто дышала, не то от волнения, не то от гнева, и никак не могла ответить.
— Простите… прости меня, — продолжил Володя. — Глупость я сморозил.
— Какую именно? — вспыхнула Татьяна. — За последние пятнадцать минут ты нагородил столько глупостей, что…
Татьяну Константиновну понесло. Она говорила, размахивала руками, обличая себя и Володю, по щекам ее текли слезы, но она не плакала в полном смысле слова. Ни всхлипов, ни срывающегося голоса, ни шмыганья носом — ничего подобного.
— Ты думаешь, что я в тебя влюбилась? — закончила свою тираду Татьяна.
— А разве нет? — тихо спросил Володя.
В который раз за сегодняшний день Татьяна осталась с открытым ртом. Володя, ничтоже сумняшеся, снова припечатал Таню поцелуем, на этот раз — более продолжительным. Оторвался он только для того, чтобы сказать:
— Ты мою фамилию возьмешь или с девичьей останешься?
Таня ничего не ответила. Она поцеловала Володю.
«Какие все-таки русские страстные люди,» — улыбаясь, думал извозчик.
— Где вы пропадаете? — сурово спросил проводник, едва Таня и Володя сошли с коляски у своего вагона. — Поезд должен вот-вот отправиться, а у меня пассажиров некомплект.
— Так ведь еще не вечер, — хором возразили наши герои.
— Ишь, спелись, — пробормотал проводник. — Это еще как посмотреть. Вот нынче, по-вашему, какое число?
Вопрос очень не понравился Татьяне Константиновне. Дело в том, что она точно знала, что сегодня должно было быть шестое апреля, она только вчера села в этот странный поезд. Но поскольку поезд был странный, то и со временем могли произойти странные вещи.
— Сегодня должно быть шестое апреля, — сказала она.
— Совершенно верно, — согласился проводник, — должно. Однако сегодня уже тридцатое апреля, как это не прискорбно.
— То есть как — тридцатое? — не понял Володя.
— Я должна позвонить домой, — коротко потребовала Татьяна.
Проводник достал из кармана сотовый телефон.
— Можно напрямую, — сказал он.