— Вот эти банки унести… — кивнула на акриловую краску, стоявшую в коробке, негостеприимная Клавдия.
— Да? — удивился Гена, и далее слово в слово повторил для заведующей «Эдема» ее воскресную нравственную проповедь. У дам отвисли челюсти. И если подобная реакция для Галины была естественна — еще бы: привела помощника, а он совершенно незнакомой женщине такую руладу загнул, то Клавдия опухла от феноменальной памяти народного мстителя Гены Топтыгина.
— Гена, ты чего? — всплеснула руками Галина Борисовна, когда дышащая праведным гневом речь нового работника подошла к концу.
— А чё она… — буркнул Гена, понявший, что, пожалуй, слегка перегнул палку — ведь Клавдия, похоже, была лучшей подругой Галины.
В ответ на вопросительный взгляд подруги, Клавдия лишь пожала плечами:
— Суровые у тебя кадры, Галя. Поделишься?
А после добавила для Гены:
— Всё, квиты. Бери коробку.
Часов до одиннадцати Гена был в гостях у Клавдии, вместе с Галиной, конечно. Мужа у хозяйки не было, так что весь вечер Гена был в центре внимания. Пили пиво, ели пельмени, смотрели видик. В двенадцатом часу Гена, слегка пошатываясь от выпитого, стал собираться домой. Дамы встретили новость о семейном положении красавца-мужчины со странной грустью в глазах, но домой отпустили, и около часа ночи Гена, наконец, добрался до дверей Татьяны Константиновны. Еще полчаса он решал сложную этическую проблему: будить или не будить жену и тещу? В конце концов Гена пришел к выводу, что в том некондиционном состоянии, в котором сейчас находится, он доставит мало удовольствия своим возвращением как суровой маме, так и не выносящей пьяных Ане, и, устроившись на коврике под дверью, заснул.
Татьяна Константиновна в спешном порядке загнала его в горячую ванну, после налепила на мощную грудную клетку Гены весь перцовый пластырь, имевшийся в доме, поясницу велела обмотать своей шалью, а на ноги обалдевшему от такого внимания зятю были напялены шерстяные носки с горчицей. Потом этот стихийный перформанс был водворен в Аннушкину кровать и оставлен в состоянии покоя.
Анюта умчалась на работу на крыльях любви. Татьяна Константиновна — та просто упорхнула, освободившись от того камня на душе, с которым провела эту впервые за последние два десятилетия бессонную ночь.
А Гена в этот день на работу не пошел.
После Нового года молодые съехали от Татьяны Константиновны на свою квартиру. Сопровождалось сие некоторыми неприятными событиями, а именно: первого января Татьяна Константиновна пошла по подружкам, коих у нее было не очень много, но зато по всей Заре, а ее чада остались дома, что само по себе неприятным событием не было, но послужило косвенной причиной для оных. За каким-то чертом вдруг Гене для сушки волос понадобился фен. И этот фен сгорел прямо в руках нашего героя. Хотя, конечно, не сразу. Сначала фен просто не хотел работать. Гена помнил, что вчера, накануне праздника, теща совершенно спокойно им пользовалась. Он несколько раз пощелкал переключателем скоростей, но безрезультатно. Тогда он решил реанимировать скоропостижно почивший предмет бытовой техники, тем более, что в общаге он чинил девчонкам утюги, магнитофоны, те же самые фены и прочую электротехнику. Нет, он не был электриком, но на уровне интуиции и здравого смысла мог разобраться в устройстве того или иного нехитрого электроприспособления.