Эйнджел солгала. Она составила списки имен — и женских, и мужских, но Джо это не интересовало. Он отказывался говорить с ней о ребенке — и до, и после выкидыша.
Затем Эйнджел сменила тему и рассказала Маку о том, как ей нравится в Италии. Кажется, он остался доволен.
Наконец все закончилось, и репортеры направились к выходу. Но оказалось, что Эйнджел рано обрадовалась: прощание затянулось.
Если они сейчас же не уедут, я начну кричать.
Неожиданно в их пустую светскую болтовню вмешался Витторио:
— Давайте, я помогу вам отнести ваши вещи, signore.
Эйнджел вздрогнула: Витторио снова появился неожиданно, словно материализовавшись из воздуха. Прежде чем кто-либо успел открыть рот, он поднял два больших чемодана и понес их к фургону. Затем он вернулся и взял оставшиеся два. Намек был понятен: «Проваливайте!».
От него исходила такая сила, что гости послушались его и тут же ушли, словно испытывая перед ним благоговейный страх. Следуя за ними, Эйнджел почувствовала, как Витторио взял ее за локоть.
Когда члены съемочной группы уселись в фургон, мужчина прошептал ей на ухо:
— Держитесь. Еще несколько секунд, и они уедут.
Значит, он все понял.
Сначала Эйнджел думала, что их присутствие привело Витторио в такую ярость, что ему не терпелось их вышвырнуть. Но теперь она поняла: он сделал это ради нее. Его рука, сжавшая ее локоть, придавала ей сил.
Шофер завел мотор, и вскоре фургон скрылся из виду.
— С вами все в порядке?
— Теперь да.
Поддерживая Эйнджел за талию, Витторио прошел вместе с ней в дом. Они уселись на софу, и мужчина взял ее руки в свои.
— Зачем вы так поступили? Зачем все им рассказали?
— Так вы слышали?
— Да, я подслушивал. Возможно, это низко с моей стороны, зато я многое понял. Но вас никто не заставлял все им рассказывать.
— Мне пришлось, — ответила Эйнджел, пожимая его руку. — Вы не знаете…
— Да, похоже, я совсем вас не знаю. Только мне кажется, что я начинаю вас узнавать, как появляются новые загадки. Не держите свою боль в себе.
Эйнджел попыталась успокоиться.
— Со мной, правда, все в порядке.
— Не лгите, — мягко сказал Витторио. — У вас душа разрывается на части. Вам нужно поговорить с другом.
— Кроме вас, у меня больше нет друзей, — задумчиво произнесла молодая женщина. — Разве не странно, что вы стали моим лучшим другом?
— Да, странно, — согласился Витторио, — но тем не менее это так. Прошу вас, не страдайте в одиночку. Если вы действительно считаете меня своим другом, то позвольте мне быть им, позволь те помочь вам. Скажите, что я могу для вас сделать?
— Ничего, — ответила Эйнджел. — Временами я проваливаюсь в темноту. Доктор говорит, что это пройдет, и после очередного приступа мне кажется, что подобное больше не повторится, но затем…