Они заперлись, и Головин подробно объяснил Ворчуку, что последний должен был сделать…
Вечером в сочельник Ворчук появился в тюрьме, как обычно, с маленьким фанерным чемоданчиком, в котором лежали молоток, набор гаечных ключей и плоскогубцы, — нехитрый набор инструментов, слесаря-водопроводчика. Только на этот раз под инструментами были спрятаны тщательно обернутые засаленной ветошью два пистолета. Из карманов пальто выглядывали две бутылки самогонки.
— Ты куда? — остановил его у проходной полицейский.
Стараясь держаться как можно спокойней, Ворчук объяснил: наверху лопнула труба, приказано починить.
Однако, пока происходил этот разговор, слесарь заметил, что тюрьма сегодня охраняется менее тщательно: у ворот вместо сильного наряда полиции мерзло всего три человека. Все шло как по маслу: именно на это и рассчитывали подпольщики, выбрав для побега канун рождества…
В узком, слабо освещенном тюремном коридоре ударил в ноздри отвратительный запах: воняло хлорной известью, крысами и парашей. Обитые жестью дубовые двери камер были крепко, как всегда, заперты на засовы.
На мгновение у Ворчука мелькнула мысль, что задуманное освобождение арестованных неосуществимо и весь план обречен на неудачу: слишком крепки засовы, слишком высоки стены.
Но Василий поспешил отогнать эту мысль и вошел в дежурку.
За деревянным столом сидели трое охранников. Они уже были навеселе: распаренные лица, расстегнутые вороты мундиров, глаза выжидательно уставились на вошедшего. На столе бутылки, открытые банки консервов, на плите шипящая сковородка — жарится яичница.
Собрав все свои познания в немецком языке — а он поднаторел в нем и в лагере, и на службе в комендатуре, — Ворчук поздравил тюремщиков с праздником и пожелал веселого рождества.
Он спокойно раскрыл сундучок и проверил, все ли на месте: молоток, ключи, плоскогубцы, — и объяснил, что наверху лопнула труба.
Захмелевшие фашисты не проявили к нему особого интереса — этого слесаря они здесь видели часто и привыкли к нему.
Наверху, в комнате полицаев, тоже шла гулянка.
Здесь Василия встретили более гостеприимно, поскольку оба полицейских были еще не настолько пьяны, чтобы не заметить торчавших у слесаря из карманов бутылок с самогоном.
Ворчука усадили за стол.
— Выпей с нами, парень! — предложил один из охранников.
— Спасибо, — ответил Ворчук. — У меня у самого есть. Собираюсь вот, кончив работу, пойти к одной девочке…
— К черту девочку — с нами веселей! — заорал один из полицейских. Давай сюда твою водку!
Боясь вызвать подозрение, Ворчук пил почти наравне со всеми. Но он не хмелел, видимо, сказывалось нервное напряжение.