— Вот что, Адам Григорьевич, — сказал Алексей после неловкой паузы, мы решили поговорить с вами откровенно. Не возражаете?
— Только этого и жду, — буркнул тот.
— Прекрасно. Вы вроде бы чем-то недовольны, ходите расстроенный… Я не ошибся?
Лещевский пристально посмотрел на Столярова.
— Вы догадливы…
— Тогда выкладывайте, в чем дело.
Адам Григорьевич на мгновение замялся, а потом заговорил тихо, низко опустив голову:
— Не знаю, как вам сказать. Ну да ладно…
Хирург помолчал, поглядел куда-то вбок, потом заговорил снова:
— Все это время я взвешивал наши отношения… ну, дружбу, что ли… С того дня, как мы встретились с вами в госпитале… Перебирал день за днем. Думаю, может, я поступил как-то не так, где-то в чем-то промахнулся…
И ничего не нашел такого, что дало бы повод меня… ну, скажем, подозревать, отстранять…
Алексей ответил:
— И правильно! Вы и не могли найти такого повода!
Лещевский поднял голову.
— Тогда я не понимаю… К чему эти тайны?
— Какие тайны?
— Вы же знаете, о чем я говорю. Зачем вам врач, этот Солдатенков? Я что — уже ни на что не гожусь?
Лечить разучился?
Такой поворот дела не приходил в голову Алексею.
Разведчик подошел к Лещевскому и положил ему руку на плечо, но тот не обратил внимания на этот дружеский жест, продолжал с плохо скрываемым раздражением:
— Разве я не вижу по вашим лицам, что вы интересовались этим врачом неспроста? Зачем? Не хотите говорить? Не доверяете?
— Подождите, Адам Григорьевич! — остановил его Алексей. — Подождите, повторил он уже тверже, видя, что Лещевский собирается его перебить, — у нас, чекистов, — а чекистом мы считаем и вас — существует неписаный закон: если готовится операция, о ней должны знать только ее участники. Мы доверяем вам как самим себе. Но все же нарушать закон мы не имеем права. Он установлен не нами, он существует давно, его подсказал опыт…
Лещевский, смотревший себе под ноги, повеселел и поднял голову.
— Гм… Это называется урок, — забормотал он. — Вы, Алексей, хоть и оказали мне честь, назвав чекистом, но тут хватили лишку. Теперь я вижу, что ваше дело действительно посложней моего… Но вы, по-моему, догадались о моем настроении, прежде чем я раскрыл рот, а? Ведь затем и пришли, сознавайтесь.
Алексей ответил, пряча улыбку:
— Это не я… Это все Геннадии. Он у нас специалист по психологии.