— Без сознания, — сказал Солдатенков. — Много бредит.
— Прислушайтесь, — Шерстнев блеснул глазами. — Может, что скажет о себе. Нам это очень поможет…
Алексей, Валентин и Геннадий долго рассматривали снимок. Все трое молчали, им предстояло принять трудное решение, от которого зависело выполнение приказа.
Кто же из подпольщиков хоть немного похож на изображенного на фотографии человека? Кому предстоит сыграть трудную роль, требующую не только внешнего сходства с курсантом, но и актерского таланта?
Солдатенкову удалось узнать из бессвязных обрывков бреда: курсант прибыл в школу совсем недавно, и Алексей возлагал большие надежды на то, что к этому человеку администрация школы еще как следует не успела присмотреться. К тому же будущий актер должен был играть с забинтованным лицом. Но, кроме внешности, еще существовали десятки других моментов, из которых слагается представление о человеке. Любая ошибка двойника могла выдать подделку. На какое-то время и самому Алексею весь его замысел показался утопией. Но выхода не было: надо было действовать.
И Алексей до боли в висках продолжал обдумывать подробности своего плана.
Шерстнев, не любивший тратить лишних слов, так и не рассказал, откуда он добыл столь необходимый всем снимок. Это был его секрет. Если говорить точнее, секрет Софьи Львовны, которая в последнее время входила во все большее и большее доверие к своему начальнику.
Если кому-нибудь и пришлось стать лицедейкой, так именно ей.
Готвальд зашел в землянку Столярова, выбрав время, когда тот был один. Присел на краешек табуретки, молча разглядывая свою шапку.
"Что с ним? — думал Столяров. — Что с ним?"
А Готвальд молчал, мял в руках шапку, безмолвствовал. Это становилось странным.
Алексей спросил:
— Ты что? Болен?
Валентин встрепенулся, посмотрел на Столярова и машинально водрузил шапку на голову.
— Я? Нет, ничего…
— Да ведь у вас у всех в последнее время настроение меняется, как у капризных дамочек, вижу. Говори, что случилось?
Валентин скосил глаза в сторону, потом медленно заговорил:
— А ведь у него волосы светлые…
— Ты что, с ума спятил! О ком ты?
— И глаза серые, — не слушая Алексея, продолжал Валентин.
— А-а! Вот ты о ком. А что дальше скажешь? Действительно, волосы русые, а глаза серые. Тонко подметил.
Алексей уже догадался, что будет дальше. Догадывался еще прежде, чем Валентин, заговорил снова:
— И нос вроде бы похож на мой…
— Вроде бы похож…
Взгляды их столкнулись. Алексей быстро отвел глаза. Ждал.
— А? — В голосе Готвальда звучали надежда и тревога. — Как вы думаете, Алексей Петрович? И ростом со мной он одинаков…