Это была радость жизни, ощущение от пережитой и ушедшей опасности, которая, если не совсем миновала, то по крайней мере временно отодвинулась.
Хотелось пить. Алексей с трудом расклеил спекшиеся сухие губы, проведя по вспотевшему лбу тыльной стороной ладони, и сразу же вернулся к реальности: рука была горячей, влажной.
Алексей поспешно сел. Правая ступня — тугой окровавленный моток грязных тряпок. Он попробовал пошевелить пальцами: все тело обожгла короткая резкая боль.
…Солнце поднялось уже совсем высоко, когда Алексей дополз до оврага, заросшего орешником, и ткнулся пылающим лицом в ручей. Напившись, с трудом добрался до тени и снова впал в забытье…
Очнулся Алексей от ощущения, что на него кто-то смотрит. Чуть-чуть приоткрыв веки, увидел босые загорелые ноги.
«Почему босые? Почему не в сапогах? И почему на них нет свастики? Да, ведь на сапогах не бывает свастики. Она — на рукаве… Сейчас я подниму глаза и увижу… Там обязательно должна быть свастика».
Он резко вскинул голову. Но рукава не увидел.
Свастики тоже не было. Тонкие загорелые руки обхватывали худые коленки девушки, почти подростка; в коротеньком выцветшем сарафане она с бесцеремонным любопытством рассматривала Алексея, покусывая стебелек травы.
Алексей долго в упор смотрел на незнакомку, но она и не думала отводить круглых синих глаз. Он ждал расспросов, но девушка молчала. Алексей сел, тряхнул тяжелой головой.
— Ты умеешь говорить? — улыбнувшись, с трудом спросил он.
Она кивнула головой.
— Тогда скажи: что это за лес и далеко ли до деревни?
— Да нет. Нужно только поле перейти… Рядом…
— Ну а называется-то она как?
— Юшково, — и, помолчав, девушка заговорщически прошептала: — А я знаю, кто вы.
— Еще бы! Это сразу видно… — в тон ей ответил он. — Я немецкий шпион. Только никому об этом не рассказывай. Уговорились?
— Ладно, ладно, смейтесь. А я все равно знаю…
— Ну, так кто же я такой?
— Вы? — Она оглянулась по сторонам и прошептала: — Вы командир. Наш, советский. Вы ранены и скрываетесь от фашистов.
Алексей снова раздвинул спекшиеся, потрескавшиеся губы в улыбку.
— С чего ты это взяла?
Девушка махнула рукой.
— Так я в соседнем селе объявление видела. На телеграфном столбе висит. Напротив сельсовета.
— Какое объявление?
— Да они вывесили!
— Ну и что же там написано?
— А в лесах будто скрывается много наших. Я это объявление наизусть знаю. «Кому станет известно о местопребывании командиров, комиссаров, продекламировала она торжественно, — надлежит немедленно сообщить немецким властям…» — И шепотом спросила: — А вы переоделись, да?