В тот же день взбешенный Штроп расхаживал по кабинету коменданта города Патценгауэра.
— Я вас спрашиваю, господин майор, — кричал он, — откуда могла просочиться информация?!
— Это я вас должен спросить, — сердито шевеля бровями, басил комендант. — Охрана военной тайны — ваша обязанность.
— Прошу не напоминать мне о моих обязанностях, — ледяным тоном отрезал Штроп. — Я ни на минуту не забываю о них, не в пример некоторым.
— На что вы намекаете? — сощурился майор.
— Не догадываетесь? — с издевкой переспросил Штроп. — Ах, вы не догадываетесь! Или, может быть, не хотите? У вас под носом орудуют изменники, русские шпионы, а вы хлопаете глазами…
Комендант не спускал со следователя настороженного взгляда.
— Где перепечатывался план карательной операции? — закричал Штроп.
— Здесь, в секретном отделе…
— И это вы называете секретным отделом?
— Но почему вы считаете, что партизанам стало известно об операции именно из комендатуры?
— Я-ничего не считаю, господин майор. Если бы я считал, я б не разговаривал с вами здесь, а принимал бы меры… Я лишь предполагаю… Эта машинистка, Эльга, она вполне лояльна?
Майор дернул плечами.
— До сих пор у меня не было оснований… Она из почтенной семьи. Ее отец известный инженер, много лет работает у господина Круппа…
— Мгм, — промычал Штроп. Этот довод несколько остудил его горячность. Но, может быть, туда кто-нибудь заглядывал, в этот ваш секретный отдел?
— Но это запрещено. На двери висит табличка.
Штроп остановился, покусывая нижнюю губу.
— Я все-таки хотел бы поговорить с этой Эльгой, — проговорил он после некоторого молчания. — Табличка не солдат с ружьем.
Через пять минут Штроп беседовал с Эльгой, а через четверть часа он вызвал к себе Софью Львовну. Он смерил Ивашеву долгим, подозрительным взглядом.
— Вы, кажется, дружите с Эльгой? Приятное знакомство, не так ли?
Внутри у Софьи Львовны все оборвалось. Тревожно, до темноты в глазах забилось сердце. Но она старалась овладеть собой и даже заставила себя улыбнуться.
— Да, конечно, — ответила Софья Львовна. — Мы с Эльгой одиноки. Это нас сблизило…
— Даже одиноким не полагается входить туда, куда не положено.
— Господин офицер, я пожилая женщина, но я помогаю великой Германии в меру моих сил. Я дворянка, большевики отняли у меня все… даже единственную дочь — Ивашева лихорадочно собралась с мыслями. Какие доводы приводить в оправдание, чтобы отвести от себя подозрение следователя…
Рита… Ведь никто не знал, что она нашла ее в карьере. Все думали, что ее убили на улице — так Ивашева говорила по совету Алексея.
— Зачем вы входили в секретный отдел?