У входа нет выхода (Емец) - страница 144

– Это его последний вечер здесь! Завтра утром придет трейлер!.. – сказала Кавалерия и, выдернув из жилетного кармана очки, с вызовом водрузила их на нос.

Бьющее сзади солнце, проходя сквозь очки как сквозь лупу, заплясало на куртке Сашки. Рине пришло в голову, что от взгляда Кавалерии можно воспламениться.

– Минуту! – велела Кавалерия.

Они остановились.

– Гиела, конечно, летает?

– Да, – осторожно признала Рина.

Кавалерия дернула косичкой.

– Короткими перелетками?

– Ну не особо, – брякнул Сашка.

Рина недовольно оглянулась на него. Ей хотелось о Гавре говорить только самой. Остальные имели моральное право поддакивать, и не более.

– Уже неплохо летает. Только быстро устает и поворачивать не умеет, – подтвердила она.

– Именно в этот период ведьмари начинают понемногу приучать их к седлу, – заметила Кавалерия.

– Ага, как же! У нас же нет седел для гиел! – тоскуя, выпалила Рина.

Указательным пальцем Кавалерия приподняла очки. Ее ноготь был вызывающе розовым, с белым полукругом.

– Давай определимся! За кого ты меня принимаешь? За того, кто не скажет тебе, что в кладовых ШНыра можно найти все, что угодно? – спросила она с негодованием.

* * *

Рина отыскала куриную ножку почище и без следов зубов, откусила. Ножка была с налипшими остатками холодного пюре, но вкусная.

– Папа всегда покупал мне что-нибудь в городе, хотя мама запрещала. Булочки, шоколадки, сок. Мы договаривались, что я буду есть дома и не выдам его, – сказала она, жуя.

– И ты?

– А я никогда потом не ела и вечно его выдавала. Не словами, а как-нибудь иначе. Например, меня тошнило. Или в кафе случайно вытирала губы белой майкой.

– Неужели Мамася у тебя такая злая?

– Да нет… Странно, вроде она нормальная… – начала Рина и замолчала. Что-то в ее собственных словах не состыковывалось.

Сашка остановился. На шершавой, потемневшей, пробитой коре черной ниткой плесени застыла янтарная капля смолы. Сашка не удержался и, сковырнув ее, быстро сунул в рот. Рине это простое движение запомнилось надолго, как и то, как Сашка однажды, закатав штанину, обгрызал засохшую корочку ранки на колене. К неправильному и нестерильному всегда привязываешься больше.

«Интересно, – подумала Рина. – Мне могут нравиться сразу несколько. Потом из этих нескольких проявляется один. И обычно даже не тот, кто ужалил сердце в самом начале. Закон вспышки. Если бы окунь не бросался на мелькающий предмет сразу, он увидел бы, что это блестящая железка с крючком…»

Мысли Рины вернулись к Горшене. Завтра за ним придет фургон и увезет. Навсегда.

– Что означает зачеркнутый рыбий хвост, изображенный на каком-нибудь предмете? – неожиданно спросил Сашка.