Это был один из самых сексуальных моментов за всю его жизнь, а ведь он даже не прикоснулся к ней.
Помимо рубашки и трусиков на ней были только белые носки, которые в последствие стали частью одной из любимейших сексуальных фантазий. Да, он тащился от них, особенно, если на его воображаемой светловолосой любовнице, застывшей от потрясения, были надеты розовые трусики. И если губы ее умоляли о поцелуе. Так, конечно, всегда и случалось в его мечтах.
– Я не мог не глазеть, – признался он, поднимая руку и заправляя шелковую прядку волос ей за ухо. – Ты была совершенна.
– О.
«О» вышло такое, будто было частью «О черт». Ему нужно было отодвинуться прежде, чем он позволит себе сделать что-то такое, о чем потом гарантированно пожалеет: например, поцелует ее. Четыре года спустя после того лета, он приезжал повидать профессора МакКинни. К тому времени он уже поступил в колледж и присоединился к службе подготовки офицеров резерва – встал на новый путь, исключавший возможность тюремного заключения. Старик был рад его видеть, даже более чем: он жаждал услышать о его планах, но далеко не так сильно желал объяснить, почему дом находился в таком странном состоянии. Куин помнил платья, разбросанные по гостиной в старом доме на холме Боулдера, модные такие платья. Уилсон сказал, что его внучка выходит замуж, не младшая, Никки, а старшая – Реган. Слишком молода, всего девятнадцать, жаловался старик, но ни черта не мог изменить.
С тех пор Куин ни разу не видел профессора, и даже сейчас, даже самому себе не хотел признаваться, что поехал в Боулдер в тот день, надеясь поговорить с девочкой, которую столько лет назад видел практически обнаженной.
Его взгляд скользнул по женщине, смотревшей на него с изогнутого сидения Камаро. Девочка выросла в красивую женщину. «Красивую замужнюю женщину», – напомнил он себе.
В переносице ее нос был слишком широк, чтобы лицо считалось классически красивым, а темные брови излишне контрастировали со светлыми волосами и серыми глазами, но Куин был заинтригован не меньше, чем в тот первый раз, когда увидел ее девочкой-подростком. Светло-фиолетовая рубашка, которая казалась такой мягкой и свежей, когда Реган только вошла на заправку Берта, сильно истрепалась на жаре. Промокшая от пота, она липла к ее телу сотнями соблазнительных способов.
В его наполовину реальной фантазии та ночь в палатке продолжилась, когда она отбросила рубашку прочь. Маловероятное развитие событий – как тогда, так и сейчас.
Правильно.
Вдохнув поглубже, он прервал визуальный контакт, и разорвал пакетик со льдом.